– Лучше вам оказаться правым. Или я всажу ей в задницу меч. Как и вам. – Она энергично захлопала в ладоши, явно оживившись после кофе. – Прошу к столу, господа. Магистр Вульт должен изложить нам вторую часть своего плана…
2. Надень свои камни
Явон / Джа’афар
Засушливый край, дом кешийской народности, известной как «джхафи». После открытия моста Левиафана там осели многие римонцы, найдя климат подходящим для выращивания культур с их родины. После разразившейся в 820-х гражданской войны при посредничестве знаменитого лакхского гуру Кишана Дэва был заключен любопытный договор, в рамках которого монархия становилась демократической, требуя от кандидатов на трон как располагать достаточным богатством, так и, сколь бы невероятно это ни звучало, иметь смешанное, джхафийско-римонское происхождение. Не менее любопытен тот факт, что это соглашение соблюдалось на протяжении большей части современной истории Явона, пока рондийский клан Доробонов не узурпировал власть в результате Первого священного похода.
Коллегиат Ордо Коструо, Понт
Брохена, Явон, континент Антиопия
Сентинон 927
10 месяцев до Лунного Прилива
Из-за горизонта показались первые лучи солнца, озарив безоблачное небо. Елена Анборн подняла руку, чтобы прикрыть глаза. От невероятной красоты игры света и тени у нее перехватило дыхание. Горы были фиолетовыми, а оливковые рощи на побережье мерцали подобно серым камням. Внизу раскинулось хитросплетение улочек Брохены, столицы Явона. Город уже жужжал и копошился подобно растревоженному улью; одетые в черное женщины и мужчины в белых тюрбанах спешили на утреннюю молитву. Как только солнечные лучи коснулись купола огромного амтехского Дом-аль’Ахма, в воздухе разнеслись заунывные песнопения Божьих Певцов (более древние, чем сам город), которыми они призывали верующих на молитву. Елена ощутила странный порыв присоединиться к ним, запорхав подобно птице по улицам, желание стать одной из собиравшихся под сенью купола. Ее совершенно не привлекала амтехская вера. Просто с каждым днем Елене все сильнее хотелось быть частью чего-то.
Было ли в мире место, которое она могла назвать своим домом? Если так, то оно находилось определенно не здесь. Здесь она оставалась светлокожей уроженкой Запада на темнокожем Востоке, контрастировавшей еще и с местными представлениями о роли женщины. Елена была незамужней воительницей, в то время как женщине надлежало выйти замуж и не покидать жилище своего супруга. А еще она была магом в землях, где таковых считали порождением Шайтана. Тем не менее Брохена таки подарила Елене ощущение дома, пусть и весьма своеобычное.
Она была высокого для женщины роста и привыкла одеваться как мужчина. Ее тело выглядело поджарым и мускулистым, а лицо – загоревшим на солнце и умудренным опытом. Свои выгоревшие на солнце волосы она собирала в хвост. Пока Елена смотрела на город, свесившись из окна своей комнаты в одной из башен Брохенского дворца, ее голубые глаза все время двигались. Нести предоставили ей жилье, где она могла тренироваться. «Любую с хорошим видом», – попросила она и получила комнату, из которой открывался вид на город, пустыню, горы и небо во всех направлениях. Это был суровый, но щедрый край суровых, но щедрых людей.
На мгновение ей захотелось, чтобы она смогла остаться здесь, когда все закончится, пусть Елена и понимала, что это невозможно. Она полюбила пустыню с первого взгляда. Пески взывали к пустоте внутри нее. Я буду скучать по этому месту – даже по вони базаров, где мочатся прямо на стены и повсюду гниют всевозможные отбросы, где навоз используют в качестве топлива, а мыться принято в реке, напоминающей сточную канаву. Однако в воздухе висел аромат кофе. Елена могла почувствовать его даже отсюда. Цвета шелков, крики торговцев, пение вездесущих священнослужителей – все это будет преследовать Елену до конца ее дней.
Потягивая кофе со специями из крошечной чашечки, она попыталась представить свою пасмурную дождливую родину, но не смогла этого сделать. Образы Брохены были для этого слишком яркими. Воздух этим утром дышал прохладой, и стелившийся по земле туман смешивался с дымом костров, висевшим над большинством пустынных земель. Приближалась зима, хотя дни все еще были жаркими. Сезон дождей 927 закончился; дождей больше не будет до юльсвена следующего года, а к тому времени уже начнется Лунный Прилив. Мост Левиафана поднимется из морской пучины, и Урт вновь погрузится в войну.
Она уже собиралась отвернуться, когда прямо у нее над головой пролетел белобровый дрозд и, звонко запев, уселся на подоконник. Птица совершенно не противилась тому, чтобы Елена взяла ее в руки и достала письмо из привязанного к лапке мешочка. Она сразу узнала вышитый на мешочке знак Гурвона Гайла, и перед ее глазами нарисовалось его лицо: худое, суровое, уверенное. Мой любовник… Могу ли я все еще называть его так после того, как не виделась с ним целый год? Во всяком случае, мой начальник. Тот, кто хранит мои деньги.
Елена с трудом сдержалась, чтобы не сунуть письмо в карман, не читая. Ей не слишком-то хотелось знать, о чем в нем шла речь. Однако это было бы глупо. С шумом выдохнув, она вскрыла конверт. Коротко и по делу. «Надень свои камни». Большего не требовалось. Этих трех слов было достаточно. «Надень свои камни». Любимое выражение Гурвона, означавшее: «Пришло время действовать: собери свои вещи и будь готова уехать, как только получишь следующее письмо».
Она прикинула: ее спальня была почти пуста, не считая небольшого сундука с одеждой, нескольких подарков королевской семьи – джхафийских платков да накидки-бекиры для выхода на улицу – и ее меча. На шее Елена носила бирюзовый амулет, усиливавший ее гностические способности. Не так много для жизни, полной борьбы. Это не считая золота, заработанного за целую карьеру, которое хранил… Гурвон.
Она встретила Гурвона Гайла, когда присоединилась к норосским Лесным следопытам в 909. Ей тогда был двадцать один год. Полукровка и дочь полукровок, она закончила свое обучение в 906, слишком поздно для того, чтобы поучаствовать в Первом священном походе и штурме Гебусалима. А вот ее старшая сестра Тесла была там и едва не погибла. Елена поступила на службу в Вольсай, имперскую разведку. Незадолго до наступления 909, когда стало ясно, что Мятеж неизбежен, она, как и все агенты-норосцы, присоединилась к норосской королевской армии в качестве разведчицы. Гурвон Гайл, недавно вернувшийся из походов, был ее капитаном. Он обладал циничным шармом уставшего от жизни человека, заставлявшим ее улыбаться. И он, в отличие от большинства, не принимал Елену за слабачку. Во время совместных заданий между ними возникла связь, и одной холодной, влажной ночью, когда они стояли к северу от Кнебба, она проскользнула в его палатку. Ужасы очередной устроенной Бетильоном резни все еще стояли перед ее глазами, а Гурвон, похоже, нуждался в ней так же, как и она в нем.
Как ни странно, Мятеж был славным даже в своем поражении. Как ни ужасно это прозвучало бы сейчас, воспоминания о том времени были счастливыми, несмотря на все то, что Елена видела и что совершила. Магистр-генерал Роблер и его армия уничтожали гораздо более многочисленные рондельмарские армии, одерживая одну громкую победу за другой – победы, вошедшие в учебники по военному делу. Серые Лисы Гайла стали героями. Они скрывались, получая пропитание у крестьян, и какое-то время победа казалась возможной, несмотря ни на что. Однако обещанная помощь из соседних королевств так и не пришла, сулившие победу таинственные маги исчезли, а норосские легионы постепенно оказались отсечены от своих и попали в окружение. Армия Вульта в Лукхазане сдалась, оставив силы Роблера запертыми зимой в высокогорных долинах. Его люди гибли сотнями, пока Роблер наконец не сдался.
