Тео сделал медленный вдох: частично чтобы как-то ослабить нарастающее болезненное давление в голове, но в основном чтобы сдержаться и не наговорить Милтону лишнего. В конце концов, его друг всего лишь старался ему помочь, пусть даже выкладывая ему в лицо суровую правду.
Он похлопал Милтона по плечу:
– Ты прав. – Он сел на кровать, чтобы надеть кроссовки, которые одолжил ему Милтон. Они тоже принадлежали его отцу и тоже были на размер больше нужного, но не в его положении жаловаться на такие мелочи. – У меня вечером смена. Я лучше пойду.
Тео нацепил на голову свой риг и кивнул в знак благодарности:
– Спасибо за обувь и хреновые джинсы.
– Обращайся в любое время.
Он постарался уйти как можно скорее. У него действительно сегодня была смена, которая начиналась через сорок семь минут. Поэтому он первым делом позвонил на работу, сказавшись больным.
Второй звонок был адресован Клемми, чтобы предупредить ее о своем приходе. На случай, если он опять испортит ей еще одно свидание.
Глава одиннадцатая
Дом Клемми, старый особняк на две семьи в эдвардианском стиле, который стоял на пологом склоне холма в районе Масвелл-Хилл, был совсем не таким роскошным, как у Милтонов, но достаточно просторным. В любом случае он был лучше всего того, на что могла бы рассчитывать Элла. На самом деле семья Клемми была в состоянии позволить себе такое жилье только благодаря жалованью ее отца-полицейского. Использование промышленных 3D-принтеров в строительстве очень сильно сбило цены на все более доступное.
Клемми не попыталась отговорить Тео от того, чтобы он пришел к ней, когда он позвонил ей из метро на полпути к ее дому. Но, судя по ее голосу, и не особенно обрадовалась. А может быть, ему просто показалось.
– Классный прикид, – прокомментировала его внешний вид Клемми, открыв ему дверь; сама она была одета в свободно висевший на ней серый тренировочный джемпер и черные джинсы. Она критическим взглядом окинула его с головы до ног. – Дай угадаю: ты решил одеваться в стиле девяностых?
В отличие от нее самой, родители Клемми были воплощением дружелюбного обаяния; впрочем, на Тео это оказало противоположное действие – он смутился еще больше. Мачеха Клемми, Аугуста, настояла на том, чтобы он пообедал с ними, и быстро сервировала еще одно место за столом. В говоре ее угадывался легкий польский акцент. Насчет ее возраста Тео ничего сказать не мог – то ли под сорок, то ли хорошо за. Клемми никогда с ней не ладила – и все об этом знали, – хотя Тео не мог понять, чем это вызвано, поскольку к нему эта женщина всегда относилась очень тепло и доброжелательно. Вероятно, это объяснялось тем, что она в их семье заняла место родной матери Клемми.
Тео видел ее мать на фотографиях: красавица с волосами цвета воронового крыла, притягательными миндалевидными карими глазами, пухловатыми губами и безупречно гладкой смуглой кожей, подчеркивавшей высокую линию ее скул. Она выросла во Франции, и в крови Клемми определенно чувствовались ее гены. Согласно картине, которая по кусочкам сложилась у Тео за годы их общения, у ее матери был роман на стороне и она от них ушла, когда Клемми было девять лет – очень впечатлительный возраст, как раз тот момент, когда родители могут нанести тяжелую психологическую травму своему ребенку.
Отец Клемми Мартин вошел в столовую из своего кабинета в задней части дома, что-то напевая себе под нос и рассеянно поглаживая заросший щетиной подбородок. Ему было где-то под пятьдесят: красивый мужчина, в жилах которого удачно смешалась кровь отца-пакистанца и матери из Уэльса. Когда он заметил Тео, неловко мявшегося у обеденного стола, на лице его расцвела улыбка.
– Теодор! – воскликнул он, немедленно протягивая ему руку. – Не знал, что ты у нас. Что-то давненько тебя не было видно.
Давненько – это почти два года, но Тео не стал заострять на этом внимание.
– Похоже, вы сегодня заработались у себя, мистер Лагхари.
Мартин шутливо встряхнул Тео за плечо:
– Сколько раз я уже просил тебя называть меня просто Мартин? – Он жестом пригласил гостя за стол. – Моя работа со мной всегда. – Он взял из рук Аугусты блюдо для запекания в духовке и поставил его в центр стола. – Но ты и сам прекрасно знаешь, каково это. Сейчас учеба в университете намного сложнее, это уже не такая легкая прогулка, как это было во времена моей молодости.
Тео сел, и Клемми выбрала место рядом с ним.
– Папа, ты забыл: Тео не поступил в университет.
– Ох! – В голосе Мартина прозвучало неподдельное удивление; он взял у жены стопку тарелок и принялся расставлять их на столе. – Вот как?
– Я нужен маме дома… – тихо ответил Тео, чувствуя, как щеки его краснеют от смущения.
Родители всех его одноклассников хорошо знали друг друга по многочисленным школьным вечерам и прочим мероприятиям, которые вместе посещали в течение десяти лет учебы. Родители Милтона держались особняком, оставаясь индифферентными и сторонясь других, а все остальные, в свою очередь, старались держаться подальше от родителей Бакстера, вкусы и предпочтения которых казались всем «несколько приземленными». Однако Элла с Аугустой всегда прекрасно ладили, когда пути их вдруг пересекались.
– К тому же это немыслимо дорого, – добавила Аугуста, возвращаясь с графином воды и усаживаясь рядом с Мартином. – Меня вообще удивляет, что кто-то может себе такое позволить в наши дни.
– Это точно, – вежливо отозвался Тео, пока Аугуста накладывала ему в тарелку какую-то курятину. В ответ на аппетитный запах у него громко заурчало в желудке, и это напомнило ему, что он не ел со вчерашнего вечера. Он почувствовал, что все смотрят на него. – Пахнет очень здорово.
– Это чешуа из курицы, – пояснила она и начала накладывать ее в тарелку Клемми. – Когда ты в последний раз ел?
Тео уже открыл рот, чтобы ответить, но остановился, почувствовав, как ногти Клемми впились ему в бедро.
– Тео сейчас работает в «Сингере», – вызвалась объяснять за него она.
Ее родители озабоченно переглянулись.
– Клеманс, постарайся быть любезнее. – Клемми состроила недовольную гримасу – ее обычная реакция, когда кто-то называл ее полным именем. – Прости, пожалуйста, ей эти манеры. Учеба в университете сделала ее несколько заносчивой.
Клемми сердито нахмурилась и взглянула на отца в ожидании поддержки. Но не дождалась. На самом деле казалось, что он вообще избегает вмешиваться в разговор.
– Она общается там не с теми людьми, – продолжала Аугуста. – Научилась ездить на мотоцикле, а из всех опасных занятий это…
Тео хмуро взглянул на Клемми.
– Так ты ездишь на мотоцикле? – спросил он.
Она кивнула; глаза ее напряженно уставились в тарелку, а сама она изо всех старалась не дать волю своей злости.
– Как же это круто, – с искренним восхищением прошептал он.
