Тео запомнил это имя еще из самого первого телефонного разговора с угрозами. Так значит, это и есть та самая Мирри. Он внимательно изучал супермодель, пытаясь найти хоть какой-то намек на то, кем она была на самом деле под этой шикарной оболочкой.
Мирри бросила на Эллу изумленный взгляд.
– Вот именно – почти. Дорогая моя, ты слишком хороша в том, чем занимаешься. И мы бы очень хотели и дальше пользоваться твоими услугами.
– А я только хочу заплатить свой долг, после чего завязать со всем этим. – Элла с отвращением огляделась по сторонам.
Обернувшись, Тео увидел, что вместе с ними вошел Блондин; его красивое лицо морщилось, когда он осматривал публику. В его позе и в том, как близко он стоял к Мирри, все буквально кричало: он телохранитель. Очевидно, он не видел необходимости надевать секонд-скин, и Тео рассудил, что он либо не такая высокопоставленная особа, как те, кто старался не светиться на публике, либо все здесь и так хорошо знали, кто он такой. Знали и боялись.
Тео обошел его кругом и остановился буквально нос к носу, как бойцы-претенденты на чемпионский титул перед решающей схваткой. Лицо Блондина было идеально гладким, без каких-то анафилактических искажений.
– Кто же ты, кто, черт бы тебя побрал? – прошептал Тео.
Мирри между тем продолжала:
– Нам нужны японские девушки для клиента с очень специфическим вкусом. Вот несколько экземпляров.
Тео отступил в сторону от Блондина и попытался разглядеть, о чем они говорят. Но этот их разговор шел на субвиртуальном уровне, так что он ничего увидеть не мог – зато могла Элла. Она попыталась скрыть свою реакцию.
– Красивые. И очень молодые. От шестнадцати до девятнадцати. В этом смысле у него гибкие требования. – Мирри беспечно склонила голову набок. – Клиент платит, и только это имеет значение. Это главное средство достижения цели.
– А для чего такого… специфического они ему нужны?
На губах Мирри расцвела идеальная улыбка.
– Дорогая моя, а для чего людям нужно мясо? Чтобы жадно съесть его!
Элла вновь огляделась:
– Он сейчас здесь?
– Господи, разумеется нет. Даже в секонд-скине это было бы слишком рискованно. Ты же знаешь его отношение к СПЕЙСу. К тому же он нечасто бывает в местах вроде этого. Когда найдешь подходящий образчик, его адрес у тебя есть. Он предпочитает проверять товар живьем. В этом смысле он довольно старомоден.
– Бишопс Гров, 12, Хампстед, – вдруг произнесла Элла вслух.
Женщина бросила на нее свирепый взгляд, который безнадежно портил немыслимо красивое лицо.
– Никогда не повторяй этого!
Элла отвернулась с достаточно смиренным видом.
– Прости. Я просто еще раз проверяла. Ты ведь не хочешь, чтобы я доставила заказ не по тому адресу, верно?
– Ты не проявила бы такую некомпетентность.
Взгляд Мирри буквально сверлил Элле затылок, и Тео мог бы поспорить, что именно в этот момент и было принято решение – дни его матери сочтены. Но почему она произнесла адрес вслух? Единственная причина, которая приходила ему в голову, заключалась в том, что она хотела, чтобы он услышал это. Откуда следовало, что она заранее планировала выкрасть эту запись, чтобы передать ему в руки надежные улики. Реальный адрес. В этом поступке были и зрелость, и хитрость – он никогда бы не подумал, что Элла обладает этими качествами.
Резким движением запястья Тео вышел из голограммы и оказался на лавочке в углу городской площади в СПЕЙСе, где они с друзьями начинали просмотр. Только вот Клемми и Милтона уже выбросило отсюда.
Он огляделся и с удовлетворением отметил, что никто не обращает на него внимания. Над всей территорией здесь доминировала большая статуя Джеймса Левински высотой в сорок футов. Поговаривали, что эта точка имела геопривязку к тому самому месту, где основателю «Эмоутив» впервые пришла в голову идея, обернувшаяся столь грандиозным технологическим прорывом. У ног его бил фонтан из разноцветной плазмы; скульптор даже добавил сюда несколько искусственных голубей, которые кружили рядом и временами садились на голову этому великому человеку, – но, в отличие от голубей настоящих, эти никогда не гадили. Окружающие здания были увешаны вездесущими билбордами, где безостановочно крутились ролики целевой рекламы, которые большинство проходящих мимо людей просто игнорировало.
Среди людей попадались прогуливающиеся слифы; обычно они ходили парами, о чем-то оживленно беседуя на своем непонятном языке. Прежде они никогда Тео не волновали, но сейчас при виде них он начинал нервничать. На дальнем краю площади вокруг сцены с голограммой играющей музыкальной группы собралась толпа. В отличие от билбордов, показывавших каждому свое, этих ребят, экспромтом выдающих бесплатный промо-концерт, могли видеть все. Назывались они «Окаянные!» и исполняли кей-поп – полный отстой, который так любил слушать Бакстер. Тео показалось, что он даже смутно узнает мелодию.
Тео не хотелось уходить отсюда, имея еще запас времени, но впервые в жизни ему вдруг стало важнее оказаться в реальном мире со своими друзьями. Несколько секунд он смаковал эту неожиданную мысль; раньше он никогда бы не подумал, что такое возможно.
Он приготовился к выходу и взглянул на свои часы.
Они остановились.
Но часы не останавливаются никогда. Они интегрированы в Систему, и тем не менее цифры застыли на отметке 54: 57. Он похлопал себя ладонью сбоку по голове в тщетной надежде, что это может поправить сбой дисплея. Может быть, живя здесь на заимствованное чужое время, он каким-то образом повредил свой аватар?
«Должно быть, какой-то глюк», – успокоил он себя. И вышел из СПЕЙСа.
Группа энергичных молодых ребят продолжала бренчать на гитарах.
Он огляделся – та же площадь. Он по-прежнему был здесь.
Тео встал и попробовал выйти еще раз. Он напрягся и даже немного присел, как будто мог этим как-то помочь процессу, так что проходящие мимо подростки странно посмотрели на него. Кто-то из них бросил:
– В штаны наложил. – И все мальчишки издевательски загоготали.
Тео чувствовал, что его охватывает паника. Он слышал разные страшные сплетни про то, как люди застревали в виртуальном мире и сходили с ума. Но, опять-таки, то были истории с разных кликбейтов без каких-либо доказательств. Он всегда считал, что их выдумывают озабоченные родители со сверхбогатым воображением специально для того, чтобы отравить жизнь своим детям. И все-таки с ним такое случилось.
А затем послышался звучный голос, похожий на голос бога, потому что звучал он буквально отовсюду.
– Теодор, Уилсон, это В-полиция. Вы арестованы.
Глава двадцать седьмая
Тео стоял на площади и в панике оглядывался по сторонам. Внезапно его лицо возникло одновременно на всех билбордах в сопровождении подписи подразделения В-полиции «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК». Музыканты на сцене мгновенно испарились, и их место заняла его вращающаяся голограмма.
