Она передавала данные отслеживания феромонов Милтону и типу в черных очках, и сейчас все они могли видеть тонкое облачко цветных частичек, висевшее в воздухе вокруг машины. Клемми решила, что это похоже на то, как будто они находятся внутри трехмерной точечной диаграммы рассеяния. В основном точки были бледно-голубыми, но, поворачивая голову, им удавалось находить тонкую струйку частичек розового цвета, тянувшуюся с одного и того же направления. И в начале этой указующей дорожки находилась Элла.
– Тео? Где ты? – Сейчас уже в голосе Милтона слышались нотки отчаяния. После возвращения Клемми он пытался связаться с другом постоянно. – Клайв?
Следуя по цепочке феромонов, тип в черных очках повернул машину направо. Они ускорились, и характер частичек постепенно начал меняться: их стало больше, а цвет потемнел, становясь красным. При движении машины Клемми чувствовала себя ужасно – или, возможно, дело было в тягостном прозрении насчет отца?
Приезжая из университета на каникулы, она видела, что он полностью погружен в свою работу. О притонах он упоминал отрывками, но все чаще она слышала от него расистские высказывания против слифов. По каким-то причинам он решил примкнуть к планам Левински, касающимся монополизации СПЕЙСа. Более того, он ведь лично знал Эллу. Знал, как использовать ее слабости, чтобы манипулировать ею. Нужно было иметь поистине каменное сердце, чтобы связаться с притонами, паксом и прочим дерьмом, которое поставлял Левински. Она сама видела, как «Мирри» с бесстрастностью врача наблюдала за ее муками во время сердечного приступа. Клемми машинально потерла грудь. Каждый вздох отзывался в ней болью. Секонд-скин мог изменить внешность, но намерений было не утаить. Как он мог спокойно стоять рядом, глядя, что происходит с его родной дочерью?
Внезапно прозвучавший голос Ксиф вернул ее мысли от самобичевания к плачевному физическому состоянию в действительности.
– Это Ксиф, – отрывисто произнесла слиф, явно расстроенная. – Я нашла их. Соединяю со стримом из Ню-Лондона.
В окошках на ригах Милтона и Клемми появился разбитый полицейский крузер. Съемка велась с персонального дрона Клайва без блокировки, поскольку он вел передачу внутри СПЕЙСа. И без того мощное кольцо В-полицейских все нарастало, а небо уже стало черным от круживших в нем крузеров.
– Боже мой! – охнул Милтон. – Они, похоже, согнали сюда всех В-копов, которые только нашлись в этой стране.
Правая рука Тео была приподнята и прерывисто подергивалась. Указательный и средний пальцы были неестественно разведены в стороны. Клемми непонимающе замотала головой:
– Это, конечно, может быть следствием сдвига по фазе. Но больше похоже, что он показывает пальцы нашему дрону. Что за придурок. – Клемми бросила взгляд на Милтона. – Это он у тебя такого нахватался.
Но до Милтона уже начало доходить, что делает их друг.
– Он сигнализирует о помощи.
Клемми закатила глаза, вспомнив, что Киллер Кайю показывал пальцы в форме «V», когда хотел сказать, что игра, которую он оценивает, просто отвратительная.
– Ну, и как ты можешь ему помочь?..
– Ксиф, удерживающее поле означает, что выйти из СПЕЙСа ты не можешь. А на блокировку вознесения оно распространяется?
– Нет, – после короткой паузы ответила та. – Возможно, мы с тобой подумали об одном и том же.
– Можешь это сделать?
Не теряя времени, Милтон вошел в виртуальную студию своего персонального стрима.
Головная боль Клемми усиливалась. Из-за этого она уже не могла толком следить за их разговором. Она попыталась спросить, что происходит, но язык и губы ее не слушались.
Пришел ответ Ксиф для Милтона.
– Отсюда я могу на время перенастроить параметры вознесения, и Система не мгновенно восстановит установки. Будет небольшое окошко.
– Уже неплохо.
Пока Клемми собиралась с силами, чтобы заговорить, на ее риге внезапно появилось окно стримингового канала Милтона. Показался Киллер Кайю со своей белозубой улыбкой, в круглых темных очках и ярко-красном пиджаке из восьмидесятых годов – с такими острыми накладными плечами, что ими можно было кому-нибудь глаз выколоть. Вещание велось в прямом эфире, так что в ее наушниках звучал обычный голос Милтона, на который накладывался сильно оцифрованный акцент его альтер эго – звезды шоу-бизнеса. Оба голоса шли с небольшой задержкой относительно друг друга – или же, может быть, это в большей степени было следствием ее сдвига по фазе?
– Привет, ребята, это я. Большой пардон, что не был на связи так долго, но вы же видели мои съемки того притона. Это видео уже стало вирусным!
Клемми взглянула на Милтона, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье машины. Он действительно вживался в свою роль, и ей было трудно примирить для себя два образа Милтона – уж больно эти две личности контрастировали между собой. Глядя, с какой экспрессией он выступает перед аудиторией своих поклонников, можно было подумать, что он одержим.
– У меня есть для вас важные новости – только вот Киллер Кайю в данный момент не вправе раскрыть все подробности. Но поверьте, это реально вопрос жизни и смерти. Существует заговор с целью низвергнуть СПЕЙС – надругаться над ним, чтобы мы с вами все страдали от этого. И один человек сейчас по-настоящему рискует головой, чтобы спасти ситуацию. Он действительно остро нуждается в вашей помощи, причем прямо сейчас.
Милтон включил полученную от Ксиф съемку с дрона, на которой Тео – по-прежнему в секонд-скине супергероя – стоял в окружении В-полиции. Затем он разослал сигнал виртуального «Эха» с указанием точного местоположения Тео.
– Это Алан… Аардварк. – Милтон и Клемми оба синхронно поморщились, как только прозвучало дурацкое вымышленное имя. Возможно, Милтон и знал толк в том, как завести аудиторию, однако с импровизацией у него было туговато. – И его вот-вот арестуют те самые люди, о которых я только что говорил. Поэтому я хочу, чтобы миллионы моих подписчиков прямо сейчас вознеслись в точку, где находится Аардварк. И пусть это будет самый большой DoS-моббинг, какой только видел СПЕЙС!
Он вышел из эфира и с облегчением выдохнул.
– И что будет дальше? – неуверенным тоном спросила Клемми.
Милтон пожал плечами:
– Хрен его знает. Понятия не имею.
Началось все с низкого грохота, который почувствовала вся улица.
Головная боль Тео и так была невыносимой, а низкочастотные вибрации только усугубляли ее. Аватары, слифы и В-копы принялись с тревогой оглядываться по сторонам. Прозвучали какие-то предупреждения, видимо, адресованные Клайву и Тео, но разобрать их было невозможно: отрывистые звуки из полицейского мегафона то доносились, то утихали, что лишь подогревало панические настроения в толпе.
Затем начали вибрировать все здания вокруг. Но не медленно и лениво, как при землетрясении, а коротко и резко, как будто дома решали для себя, существовать им дальше или нет.
