«Ищет, кто подбил ему глаз», — догадался я, от души сочувствуя невзрачной судьбе обидчика Стрижа. Меня он за гораздо меньшие шалости преследует по всей Японии. Подумаешь, плед на голову намотал… Представив, что сейчас он сотворит с типом, подбившим ему глаз, я усмехнулся и покачал головой. Но показательная казнь не состоялась.
— Остынь, — все так же негромко посоветовал Китай Стрижу, и тот притих, лишь недовольным ворчанием давая понять, что не согласен с таким решением вопроса, — В общем, расклад, как я его понимаю, такой. — Собравшиеся перестали перебрасываться фразами и уставились на Киная, внимательно вслушиваясь в каждое слово. А тот продолжил, четко выговаривая слоги, отчего слова его получались вескими, будто свежеотчеканенные монеты. — Зима и в самом деле пригласил к нам в гости стрелка, информация оказалась верной. Как верным оказалось и то, что Калач не сплоховал, отрядил Стрижа для нейтрализации стрелка, и он с задачей справился. А ну-ка, Стриж, расскажи мне еще раз, как дело было, — то ли попросил, то ли приказал Кинай.
— Чего тут рассказывать, — забубнил Стриж. — Как только Калач узнал, что для тебя готовят стрелка, и стрелок этот гастролирует в нашем городе, а следовательно, и в Японию может махнуть от нас, а не из Шереметьево-2, он вызвал меня и попросил заняться этим чертовым киллером. Вся заковыка была в том, что стрелка нельзя было просто ликвидировать. Сами знаете, работал он по большей части на москвичей, и те его берегли. По слухам, ценный кадр, профи. Говорят, один раз…
— Короче, — обронил Кинай, закуривая сигарету и неторопливо цедя сквозь зубы сизый дым.
— Куда уж короче, — огрызнулся Стриж, — Если короче, то с москвичами нам ссориться не резон. Даже ради тебя, Кинай, ты уж прости. Они к нам без спроса не лезут, и мы к ним…
— Тебе же сказали — короче, — кареглазый паренек, незаметно переместившись, оказался рядом со Стрижом, в упор разглядывая его подбитый глаз.
— Гм, — засмущался Стриж, потирая глаз ладошкой. — Сами ж просили рассказать… Ну если совсем коротко, то стрелка решили попросту сдать ментам как террориста, если он вздумает появиться в аэропорту с билетом до Токио в кармане. Так я и поступил. — Стриж наконец закончил повествование и гордо огляделся вокруг, ожидая поощрения за свой поступок.
— Павлик Морозов отдыхает, — не выдержав, усмехнулся я.
— Какой еще Павлик? — впившись в меня подозрительным взглядом, поинтересовался Стриж, — Ты, урод, стой и не вякай, понял? С тобой, жучара, разговор еще предстоит.
— Кстати, о нем. — Кинай перестал разглядывать кончик своей сигареты и посмотрел на меня, — Ты-то кто есть? Неужто и впрямь просто жучара, который забрался ненароком в навозную кучу, а теперь шевелит усами и думает, как бы оттуда свалить половчее?
Бандиты заухмылялись. Им, видимо, безумно понравилось сравнение меня с известным насекомым. «А может, просто шуток нормальных никогда не слышали, вот и ржут, как дураки, над всякой глупостью». — рассудил я и осторожно ответил:
— Насчет жучары — это, конечно, вы погорячились. А что касается всего остального, то так оно и есть. Я действительно по чистой случайности влез во все это и теперь понятия не имею, как выпутаться.
— Верю, — обронил Кинай, глубоко затягиваясь, — Охотно верю. Во все, кроме случайности. Разве ты случайно оказался вчера ночью в «Хэйрози», где тебе передали записку с инструкциями? Или случайно проник в мой дом, прикрываясь именем Стрижа? Случайно прыгнул в тачку этого пузатого козла, — Кинай кивнул в сторону толстяка, — когда покушение сорвалось и надо было срочно смываться от братвы? А сюда, в эту квартиру, ты тоже пришел с ним случайно, да?
Я молчал, подавленный неоспоримостью обвинений. Ведь и в самом деле все, что перечислял сейчас Кинай, я совершил вполне осознанно; вот только мотивы у меня были совершенно иными. Как достучаться до Киная и объяснить ему, что в начале цепочки лежало все-таки нелепое совпадение, мирное желание поплескаться в японской бане, я не знал.
— А потому сдается мне, — продолжил Кинай, небрежно стряхивая пепел, — что ты только косишь под придурка. Получается это у тебя хорошо, не спорю, — в глубине его мертвых глаз мелькнула усмешка. — Да вот, на твою беду, поблизости оказался землячок твой, Стриж. Он-то и просветил братву, кто ты есть на самом деле и за какие такие заслуги окрестили тебя Айболитом. Ты, говорят, и дня не можешь прожить, чтобы подляну кому-нибудь не сварганить?
— Кто?! — несказанно удивленный, переспросил я, — Я?!
— Ты, ты, — кивнул он, откровенно забавляясь моей реакцией. — Только сделай лицо попроще, лады? Меня, Айболит, на мякине не проведешь. Поэтому не надо строить из себя ангелочка, давай лучше перейдем прямиком к делу. За сколько этот боров подписал тебя на мокруху?
— Что значит — подписал на мокруху? — возмутился я. К слову «боров» я решил не придираться. Толстяк и в самом деле при жизни здорово смахивал на разъевшегося кабана. Да и вел себя соответственно, подумал я, недобрым словом помянув покойника, втянувшего меня черт знает во что, — Ни на что я не подписывался. На убийство — тем более. И вообще, по профессии я врач, и…
— Не гони. — Кинай бросил окурок на палас и аккуратно размазал его ногой, оставляя черный след. — То, что ты док, я в курсе. Но если ты сейчас скажешь, что клятва Гиппократа помешала отправить на тот свет кое-кого из твоих врагов, мои пацаны отобьют тебе уши и вырвут язык. Я не шучу, — доверительно сообщил он, как будто я об этом сам не догадывался. Должен признать, Кинай произвел на меня впечатление серьезного человека, не бросающего слов на ветер просто так, чтобы напугать.
— Всякое в жизни случалось, — уклончиво ответил я, отводя глаза в сторону, — Но наемным убийцей я никогда не был. Да и зачем мне это, Кинай? Бабки меня волнуют мало; вон хоть у Стрижа спроси…
— Бабки волнуют всех, — изрек Кинай, — хоть я и готов поверить, что ты пошел на дело не ради них. Ради чего тогда? Может, ради девчонки? Девка здесь? — спросил он, обращаясь к подручным. — Давайте ее сюда, пусть полюбуются друг на друга. А потом, может, попросим ее сплясать вкруговую, так, Айболит? — подмигнул он мне.
Открыли дверь в соседнюю комнату, кинаевцы выволокли оттуда Ксению. Сквозь небрежно наброшенный плащ проглядывало обнаженное тело, невольно притягивая взгляды мужчин. Всех, кроме Киная. В жилах этого человека текла не кровь, а стылая вода Охотского моря.
— Ну что скажешь теперь, братан? — спросил он, по-прежнему разглядывая исключительно меня.
— Отпусти девчонку, Кинай, — попросил я, — Если ты считаешь, что она играет в этой ситуации хоть какую-то роль, то у тебя паранойя. Можешь убить и меня, и ее, но общение с психиатром для тебя неизбежно, поверь мне на слово.
— Ишь ты, — скривился Кинай. — За такие прогнозы, доктор Айболит, проучить бы тебя, да ладно уж. Утешусь тем, что твои перспективы еще хуже. Так как, будешь колоться, или пустить девчонку по кругу? Когда ты снюхался с Зимой и его людьми, Айболит?
— Мне нечего тебе сказать, — хрипло сказал я, стараясь не смотреть на Ксению, в горле совсем пересохло.
