Ему вторит множество других авторов: например, в 1620 году руанский врач Жан де Ламперьерж, ссылаясь на Турне, объясняет, что «пахнущий серой воздух, толкаемый взрывом пороха, оздоровляет зачумленный воздух». Некоторые, добавляет он, для достижения такого же результата стреляют в домах из аркебуз. Его мнение в целом совпадает с мнением Паре — за исключением того, как следует поступать с продуктами человеческой жизнедеятельности. Согласно Ламперьержу, следует «запретить испражняться и мочиться на улицах; эти беспорядочные акты имеют тяжелые последствия; следует обустроить общественные туалеты по берегам рек» и обнести каждое сиденье загородкой. По поводу огненного способа борьбы с эпидемией он уточняет, что зажигать огонь следует после захода солнца, а в качестве топлива использовать древесину, которая плохо поддается гниению: можжевельник, лавр, кипарис, ель, ясень, орех, дрок, вереск, сосну. Для усиления эффекта можно добавить травы той же природы: руту, полынь, лимонную мяту, пижму, розмарин, шалфей. Кроме того, он провозглашает теорию заражения через взгляд: «Многие подхватили чуму, просто глядя на зараженные дома». Он объясняет это так: «Глаза — это двери солнца, и поскольку солнце микрокосма есть его сердце, глаза посылают сердцу полученное ими добро или зло»
[190]. Все это, по сути, гигантская космическая битва между двумя противоположными принципами, в которой каждый смертный представляет собой одновременно и поле боя, и цель. Меры предосторожности, которые следует принимать, чтобы не погибнуть, — это разнообразные формы борьбы с самим собой, чтобы грех-чума не проникла в телесную оболочку человека. Курение благовоний вечером или на заре служат для уничтожения гниения и рассеивания мрака, означая выбор жизни, а не смерти. Аромат поднимается к небесам, чтобы успокоить гнев Божий. На земле же добрый христианин должен категорически отказываться от любого общения с теми, кто уже жестоко наказан чумой. Бежать от нее в ужасе, как это сделал Монтень в 1585 году, покинув Бордо, мэром которого он был, представляется таким образом вполне законным. Бог насылает бедствие на самых больших грешников. В 1646 году тулузский священник Арно Барик провел параллель между эпидемией и «дьявольской, плотской светской гордыней» женщин и девиц, выставляющих напоказ грудь, плечи и руки до локтя, «против христианской скромности, на руинах душ»
[191].
Города, в которые проникла чума, представляют собой прообраз ада, который ждет плохих верующих. Зловоние, царящее в них обычно, становится невыносимым, ядовитым, смертоносным, отдает серой и посылает ольфактивный сигнал, который отождествляет эти города с самой ужасной смертью. Сама лексика — «вонять, как падаль», «миазмы», «тухлятина», «гниение» — имеет коннотацию опасности, а некоторые мерзости, в обычное время кажущиеся банальностью, во время эпидемий вызывают ужас. Например, животные, пожирающие человеческие экскременты. Рекомендуется убивать собак и кошек; в то же время в отсутствие эпидемии из их кожи шьют душистые перчатки, защищающие… от чумы
[192]. Также следует избегать соседства со свиньями; их грязь и вонь стигматизируют бедняков, ставших нежелательными элементами. «Потому что когда чума приходит в страну, она в первую очередь поражает бедных и грязных людей, которые живут скученно, как свиньи в тесных закутах, и ничем не отличаются от диких зверей», — писал итальянский врач и химик Анджело Сала
[193]. Выдворение за городские стены бродяг, иностранцев, крестьян, пришедших в города за призрачной безопасностью, — часть ритуала очищения Божьего Града, осажденного демонами. Нос, таким образом, выполняет деликатную миссию сопровождения христианина по пути спасения.
Душистые доспехи
Если верить Антуану Мизо, то во времена, когда свирепствует чума, непременно нужно очищать воздух, как в чистых местах, так и в зараженных. Он предлагает три способа очищения воздуха: огнем; окуриванием благовониями; водой, цветами, листьями и травами. В первом случае зимой в центре комнаты ставят печь или раскладывают горячие угли и жгут душистые вещества — смолу, корицу, гвоздику, мирру, мускатные орехи, лимонную цедру, корень дудника или смесь под названием «кипрские птенцы»
[194]. При окуривании благовониями в сильную жару эти вещества не рекомендуются, так как существует риск перегреть зараженный воздух. Лучше использовать освежающие окуривания — сжигать растения, которые по тогдашним представлениям считались холодными: фиалки, кувшинки, розы, лимоны, апельсины, ладан… В третьем случае из этих растений делают отвары, в которые добавляют розовую воду и уксус, и моют ими полы и стены в домах. Бедняки довольствовались листьями салата-латука, щавеля, подорожника, винограда, которые замачивали в воде из водоема и в уксусе
[195].
Спустя столетие профилактические рекомендации остались практически прежними. В 1668 году, во время вспышки чумы в Шампани, профессор медицины из Реймсского университета Пьер Ренсан высказывал те же самые мнения. Для оздоровления зараженных домов он советовал выметать весь мусор, включая пауков, после чего сжигать его во дворе вместе с постельным бельем больных и всем, чем они пользовались. Лишь золото и серебро следует мыть горячей водой и протирать уксусом, уверял он. На веревках, натянутых в жилых помещениях, следует развесить ковры и гобелены, незараженную одежду и белье. Открытые сундуки поставить на козлы, закрыть окна и каминные трубы. Далее в каждой комнате положить на пол слой золы толщиной в три пальца, смочить ее уксусом, чтобы пол не загорелся, сверху положить охапку сена такого же размера. Приготовить две миски душистой смеси, состоящей из серы, водной эмульсии сухой перегонки живицы, селитры, сурьмы, нашатыря, трехсернистого мышьяка, гальбана, молочая, асафетиды (вонючей камеди), бензойной смолы, кирказона, мышьяка и стиракса (душистой смолы). Эту смесь надо растолочь в порошок, высыпать на сено, накрыть все это и сбрызнуть уксусом, чтобы замедлить процесс горения. Окуривание начинать с верхнего этажа здания, постепенно спускаясь вниз и каждый раз плотно закрывая за собой дверь. Через три дня можно безбоязненно вернуться и широко раскрыть двери. Все выделения испарятся, и воздух снаружи проветрит помещение
[196]. Случалось, что использование рекомендаций приводило к печальным последствиям. Дома, строившиеся в ту эпоху из дерева и легких материалов, легко загорались. По крайней мере, автор непоколебимо убежден в очистительной силе огня. Как это часто случается с представителями его профессии, он предлагает победить зло злом: его душистый рецепт содержит токсичные элементы, например молочай и кирказон, или очень дурно пахнущие — серу, живицу, асафетиду, которые в те времена ассоциировались с адом и демонами. Асафетида, которую немцы называли «дерьмом Дьявола», отличается «чрезвычайным зловонием»
[197].
