Часть вторая
Будущее еды. Чистое мясо — чистая совесть
Глава пятая
Му-свенцим
Запах я чувствую за десять минут до того, как вижу его источник. Я ехала по трассе 5
[34] три часа, и все это время вдоль дороги тянулся монотонный безлюдный пейзаж из выжженной травы и потрескавшейся земли, но резкий запах аммиака и серы — мочи и дерьма — выдернул меня из транса, как удар в нос. Когда «Ранчо Харриса» наконец показывается в поле зрения, я уже буквально чувствую запах глазами, хоть окна машины и закрыты.
Сто тысяч коров толкаются в серой пыли из запекшегося на калифорнийском солнце утоптанного навоза многих поколений скота. Под желтым маревом до самого горизонта стоят одни коровы — черные, бурые и пегие, бок о бок, ухо к уху, с вываленными языками и изгвазданными копытами. Это не прогулка: единственная их цель — поглощать зерно и как можно быстрее отъедаться, чтобы стать частью квоты в 200 миллионов фунтов говядины, которые «Ранчо Харриса» производит каждый год. Коровы, слишком тесно толпящиеся вдоль бесконечных стальных лоханей, уже не живые существа, они — изделия на промышленном конвейере.
Это адское зрелище за окном моей машины — самое большое скотоводческое ранчо на Западном побережье, но в одних только США есть еще 30 подобных хозяйств, даже масштабнее. «Ранчо Харриса» не идет ни в какое сравнение с необъятными загонами Техаса, Небраски и Канзаса или огромными молочными фермами Китая и Саудовской Аравии. Конкретно это окно в мир сельского хозяйства примечательно только своей прозрачностью: оно стоит вплотную к шоссе, на полпути между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско, здесь не спрячешься. «Ранчо Харриса» прославилось среди американских журналистов, защитников окружающей среды и борцов за права животных (последние уничтожили 14 местных тракторов во время поджога в 2012 году). Они предпочитают называть его «Му-свенцим» (Cowshwitz).
Я сворачиваю с трассы к «Гостинице и ресторану ранчо Харриса» — высококлассной придорожной стоянке для отдыха и «храму говядины», принадлежащему тем же хозяевам. Я заселяюсь в номер, заставленный большими диванами, обитыми коричневой кожей. Брошюра в кожаном переплете сообщает, что я могу заказать сырую говядину с собой — ее доставят прямиком к двери из мясного отдела отеля. Здесь есть внутренний дворик с лазурным бассейном и джакузи, вдоль которых расставлены шезлонги. Никто не сидит снаружи и даже не выходит на балконы — в воздухе тяжелой пеленой висит назойливый приторный запах коровьего навоза. Во всех трех здешних ресторанах любой прием пищи включает говядину. Можно начать день с рибая с кофейной корочкой, хэша
[35] с солониной, «Утреннего ранчо-бургера» или копченого говяжьего бекона. Есть и варианты без мяса, но гостей призывают «сделать салат помясистей, добавив любимый стейк».
Я не веган. Я люблю говядину не меньше любого другого мясоеда — а то и больше. Для меня мясо — всему голова, а стейк — царь еды, я заказываю его на день рождения, а мой муж приготовил стейк на ужин в день нашей помолвки. Я обожаю вкус мяса, обожаю чувствовать его во рту и в желудке. И я ем его, даже зная, что мясная индустрия отвратительна, жестока и ее невозможно защитить или оправдать. Как и подавляющее большинство из тех 95% жителей Земли, что едят мясо, я только рада отвернуться от процесса производства — закрыть глаза, открывая рот.
Может, веганство и вегетарианство сейчас действительно более популярны и общеприняты, чем в любой другой момент истории, но те из нас, кто едят мясо, потребляют его больше, чем когда-либо. Взять, к примеру, курицу: в самых обеспеченных странах мира потребление птицы на душу населения увеличилось в полтора раза в период с 1997 по 2017 год. Чем выше уровень жизни в густонаселенных странах, тем они плотояднее: в Китае в 2017 году съели почти вдвое больше говядины в расчете на одного человека, чем 20 лет назад, в Индии потребление мяса домашней птицы в период между 1997 и 2017 годами выросло больше чем в три раза
[36]. В одних только США съедают 11,8 миллиарда килограммов говядины в год
[37] — стопка гамбургеров из этого мяса могла бы дотянуться до Луны и обратно два с лишним раза
[38]. Да, мясо и молочные продукты — хорошие источники белка, кальция и железа, но мы живем во времена, когда у человечества появилось достаточно возможностей и знаний, чтобы получать все необходимые питательные вещества из растений и пищевых добавок с витамином B12. Каждый год для нашего пропитания убивают 70 миллиардов животных
[39] — и не потому, что мясо полезно, а потому, что нам оно кажется вкусным.
Мало что может быть хуже для здоровья людей, животных и планеты, для нашей земли, воды, воздуха и атмосферы, для мира вокруг и внутри нас, чем поедание мяса. Доказательства весомы и неоспоримы — и уж простите, друзья-хищники, но сейчас я разложу по полочкам основные проблемы производства мяса.
Во-первых, изменение климата. Мировое промышленное животноводство производит больше парниковых газов, чем все виды транспорта на планете вместе взятые
[40]. В 2016 году три крупнейшие в мире мясные компании произвели больше парниковых газов, чем вся Франция
[41]. Выбросы идут от производства корма для животных, превращения лесов и лугов в пастбища и пахотные земли, а также метана от пищеварения скота (да, коровьего пердежа). И мы здесь говорим о самом худшем виде выбросов: метан является куда более опасным фактором климатических изменений, чем углекислый газ. На каждые 100 граммов говядины приходится 105 килограммов парниковых газов
[42], не считая выбросов во время транспортировки животных на бойню, или при перевозке их корма, или углекислого газа, который они выдыхают. Если все это сложить, как уже сделали некоторые экологи, можно сделать вывод, что сельское хозяйство несет ответственность более чем за 50% глобальных выбросов парниковых газов
[43].
