То есть пока все развивалось по плану.
Однако Эрна не могла не заметить, что Оити ведет себя нервно. Не задиристо, как обычно, а именно нервно: общается грубее, срывается по любому поводу и постоянно – машинально! – прикасается к рукоятке висящего на поясе пистолета. Все собравшиеся в кабинете Вашингтон пикси были в черных армейских комбинезонах, но только длинная явилась вооруженной.
– Почему богачи не улетели из Нью-Йорка?
– Потому что все полицейские вертолеты, которые патрулировали город и поддерживали наземные отряды, сбиты, – развела руками Эрна. – У «guerreros» и FN23 оказались ПЗРК
[23]. Так что в ближайшее время ни один пилот даже за очень большие деньги не рискнет лететь в Нью-Йорк. А выехать из города они не могут из-за уличных боев.
– Кто-то, похоже, попытался, – неожиданно произнесла Карифа, кивая на одно из «окон». Поступающее на него изображение не нуждалось в пояснениях: четыре горящие машины: колесный броневик, уткнувшийся во вставший поперек дороги большой рефрижератор, согнувший длинный фургон, но не пробивший, два лимузина и замыкавший конвой внедорожник. Все машины открыты, валяются трупы. – Они проскочили мост Куинсборо, но нарвались на засаду. Думаю, их друзья знают, что произошло, и не будут рисковать.
– Да, – кашлянула Вашингтон. – Увидев такое, даже самые рисковые ребята предпочтут затаиться.
Основное сражение шло между «guerreros» и FN23, но после разгрома полицейского управления осмелели все бандиты и проходимцы Большого Яблока. Уголовники отправились за добычей, город превратился в поле боя и грабежа, и любой конвой мгновенно становился объектом охоты.
– Что нам нужно? – Нкечи перевела взгляд на Мегеру.
Оити вздохнула, но оставила вопрос без комментариев.
– Башня, – уверенно ответила Эрна, указывая пальцем на нужную точку. – Только она.
– Трудная цель, – вздохнула Вашингтон.
– Самая трудная, – уточнила Мегера. – Башню защищают профессиональные наемники из частной военной компании с опытом проведения серьезных боевых операций, дроны всех возможных модификаций, включая четыре ударные машины, автоматические пулеметные точки…
– Разве это законно? – не выдержала Карифа. – Кто им разрешил поставить пулеметные точки в центре города?
– Им плевать на законы, – пожала плечами Эрна. – Им приказали превратить башню в неприступную цитадель – и они превратили. Но падать духом не надо: в их силе кроется их слабость. – Тон Мегеры не оставлял сомнений в том, что она уверена в каждом слове. – Они превосходно подготовились к атаке многочисленной, но плохо подготовленной толпы и не подумали, что будут делать, если против них пойдут профессионалы.
– В чем отличие? – криво улыбнулась Оити.
– Отличие – в комплексе подготовительных мероприятий, – подтвердила Мегера. – С помощью дронов, которые вы закупили, я смогу нанести по Рокфеллер-центру удар РЭБ высокой мощности. Вся их система управления вырубится на три-четыре минуты.
– И автоматическое управление огнем? – недоверчиво прищурилась длинная.
– И автоматическое управление огнем, и связь с дронами, которые ослепнут и оглохнут, – подтвердила Мегера. – Но есть проблема… – Она увеличила нужную часть карты и указала на одно из зданий. – Семнадцатый полицейский участок на 51-й улице.
– Разве не всех полицейских уничтожили? – хмыкнула Карифа.
– Они сидят так же тихо, как мы, поскольку главная задача Семнадцатого участка – служить резервом охране Рокфеллер-центра, до которого они могут добраться за пару минут.
– А если доберутся, то накроют нас, – догадалась Нкечи.
– В Семнадцатом участке есть собственный, отлично подготовленный и великолепно оснащенный отряд спецназа, – сообщила Эрна. – Если они ударят нам в тыл, мы не устоим.
– Значит, нужно атаковать их, – твердо произнесла Вашингтон. – Одновременно с башней.
///
Дым.
Какую бы гадость ни устроили люди, главным признаком творимого ужаса был и всегда будет дым. И где бы ни случилась гадость: в Пакистане или Австралии, Канаде или Конго, в городе или в сельской местности, когда начинаются беспорядки, всегда приходит дым.
И сегодня он пришел в Нью-Йорк.
Поганый черный дым.
Горели дома и магазины, машины, автобусы и сбитые вертолеты, горели верхние этажи высоких зданий и перекрытые мосты. Огонь запекал Большое Яблоко, наполняя его небо черным дымом.
Лариса вернулась с террасы в гостиную, взяла со стола коммуникатор, выдержала несколько секунд, готовясь к разговору, набрала номер, а когда услышала «Алло?», испуганно спросила:
– Кастор, что происходит? – и по ее голосу было понятно, что Лариса с трудом сдерживает рыдания.
– Они поторопились! Эти придурки начали на пять дней раньше, и мы не успели провести эвакуацию!
– Что? Кто поторопился? – Лариса сделала вид, что ничего не понимает. – О чем ты?
– Не важно, – опомнился Розен. – Зачем ты звонишь?
– Догадайся, – прошипела в ответ миссис Феллер. Но прошипела не слишком зло, чтобы не разозлить собеседника. И чтобы переход от растерянности и страха к женской ярости не показался чересчур быстрым. – Я в городе, у себя в пентхаусе, и мне… мне очень страшно. Кастор, я боюсь!
– Все будет хорошо.
– Помоги мне, Кастор, мне нужно в убежище. Сол сказал, что ты еще не уехал из города…
– Ты разговаривала с дядей Солом?
– Конечно, – Лариса нервно хохотнула. – К кому мне еще обращаться? Мой муж в Вашингтоне, любовники разбежались…
– Все?
– Кастор, заткнись! Ты поможешь или нет?
– Вытащу я тебя, вытащу… – проворчал Розен, коротко переговорив с Гельмутом, начальником своей охраны. – Ты сможешь спуститься к подъезду?
– Наверное… Да, смогу.
– Хорошо, – еще одна пауза. – Лариса, мы за тобой заедем.
– Спасибо, милый.
– Будем ровно через пятнадцать минут.
///
Недостаточно просто начать убивать. Нужно, чтобы война стала частью города. Чтобы вошла в него не только дымом и стрельбой, выбитыми витринами и разбитыми авто, не только трупами на улицах, женскими рыданиями и громким смехом убийц – не только. Война должна войти внутрь каждого, обратившись или страхом, или злобой. Должна убедить, что есть лишь один закон – силы, и нужно либо его блюсти, либо ему подчиниться. Война должна набрать мощь – как цунами, а потом наброситься на мир, безжалостно топя его в себе. Не сметая, а поглощая. Наполняя собой каждую душу. Призывая нападать, защищать или бежать – других глаголов у войны нет.
И у тех, кто планировал кризис, все получилось: в Нью-Йорк пришла война.
