– За мной. – Открыл дверь в коридор, увидел спокойных охранников, спросил: – Как дела?
Но ответ не услышал.
Потому что из-за угла прилетела управляемая граната. А сразу за ней – еще одна, которая взорвалась в приемной. Помещение наполнилось дымом, в котором были едва различимы силуэты вбежавших пикси. Послышалось несколько выстрелов – добили раненых телохранителей, топот ног – пикси прошли в кабинет, а не найдя там старика – в комнату отдыха. Кто-то включил кондиционер на полную мощность, и когда появилась Мегера, в офисе стало можно дышать без маски.
А дядя Сол трясся в гостевом кресле, но трясся не от страха, а от злобы и ненависти, и взгляды, которые он бросал на пикси, не обещали ничего хорошего.
– Вы даже не представляете, что вас ожидает! Не понимаете, с кем связались! Нет таких пыток…
Мегера сбросила с письменного стола все, кроме большого компьютера, вытащила из рюкзака основной коммуникатор, соединила их, некоторое время молча работала, не обращая внимания на вопли дяди Сола, после чего распорядилась:
– Указательный палец.
Карифа поднесла сканер к правой руке старика.
– Не получается!
– Его отпечатки защищены, – напомнила Эрна, не отвлекаясь от работы.
– Черт! – Карифа закусила губу, достала из кармана баллончик, брызнула на палец дяди Сола, насухо вытерла бумажной салфеткой и вновь поднесла сканер.
– Есть, – отозвалась Мегера, увидев зеленый сигнал. – Сетчатка левого глаза.
На этот раз Карифа не ошиблась: сначала вытащила из глаза старика контактную линзу и только потом поднесла сканер. Второе «окно» на экране коммуникатора стало зеленым.
– Подтверждение ДНК.
Высунувшаяся из сканера игла проткнула старику руку и всосала капельку крови. Третий зеленый сигнал.
– Кодовую фразу я ни за что не скажу, – злобно пообещал дядя Сол. – Хоть режьте.
– Заткни ему рот.
Амин взяла в руки скотч, а Эрна включила заранее подготовленную запись:
– Моя жизнь – вечная победа!
– Получилось? – тихо спросила Нкечи.
Дядя Сол с ненавистью оглядел стоящих в кабинете пикси.
– Мы в системе, – ответила Мегера.
Амин и Вашингтон взвизгнули и рассмеялись.
Кажется, Карифа крикнула: «Да!», а Нкечи – хлопнула ее по спине. Кажется, кто-то из них успел спросить: «Сколько денег на его счетах?» Кажется, они решили, что Эрна ответила им, но в действительности фраза предназначалась людям, слушающим происходящее по другому каналу связи, и стала для них сигналом.
В тот миг, когда прозвучало: «Мы в системе», в кабинет дяди Сола влетела стая «москитов». Быстрых, стремительных, беспощадных. А главное – едва заметных. Микродроны были настолько быстры, что пикси и так не смогли бы с ними ничего поделать, но из-за размеров их заметили слишком поздно, только когда миниатюрные убийцы пошли в атаку. Раздались взрывы – почти одновременно, раздались крики – почти одновременно… И почти одновременно смолкли. Перебитые пикси повалились рядом с перебитыми телохранителями, дядя Сол замычал, но Эрна посмотрела не на него, а на Карифу. Нкечи погибла сразу, «москит» врезался лидеру «pixy» в висок, а мулатке первый взрыв разорвал шею. Она закрыла рану рукой и захрипела, повернувшись к Мегере. То ли попыталась выругаться, то ли проклясть, то ли спросить «За что?». Но ответить Мегере было нечего, и она молча наблюдала за тем, как из-под ладони Карифы вытекает кровь. И отвернулась, когда следующий «москит» завершил начатое.
– Как наши дела? – поинтересовалась вошедшая в кабинет Лариса. И мило улыбнулась старику: – Привет, Сол.
– Все в порядке, – отозвалась Эрна.
– Мы слегка опаздываем, – сообщила Лариса, осторожно переступая через пикси. – Бобби злится.
– Ему нужно пить больше транквилизаторов, – пробормотала Эрна.
– Я все слышу, – проворчал Челленджер.
– Знаю, поэтому и сказала, – улыбнулась Мегера так, словно Бобби мог ее видеть. – Я готова к работе. Жду сигнала.
– Умница.
Возникла пауза, во время которой Лариса подошла к связанному Солу, помолчала, глядя ему в глаза и дожидаясь, когда он перестанет мычать, после чего сказала:
– Я хотела убить тебя, чтобы окончательно перевернуть эту страницу, но услышав, что Орк собирается с тобой сделать, отказалась от мести. Тебя ждет ад, старик, который продлится намного дольше, чем мой. Но в отличие от моего ада, из твоего выхода не будет.
Затем она отвернула кресло Сола к окну, уселась в другое и посмотрела Мегере в глаза:
– Много о тебе слышала, Беатрис, и рада, наконец, познакомиться.
– Взаимно, – ответила француженка. – Не хочу забегать вперед, но я верю, что мы подружимся.
– Не сомневаюсь.
Дядя Сол что-то промычал, но женщины не обратили на него внимания.
///
– Что происходит? – Выслушав подошедшего сзади секретаря, президент несколько мгновений молчал, явно пребывая в прострации, а затем перевел изумленный взгляд на Томази. – Мне докладывают какую-то чушь!
Ответить сенатор не успел.
– На улицах Вашингтона беспорядки, сэр, – добавил получивший новое сообщение секретарь. И шепотом, чтобы не уловили микрофоны, предложил: – Рекомендую прямо сейчас обратиться к нации, сэр. Это будет уместно.
– Но что говорить? – так же тихо ответил президент. – Я понятия не имею, что происходит.
– Призовите всех к спокойствию.
– И все? Бобби!
– Речь будет готова через двадцать-тридцать секунд, – доложил режиссер. – Анонсируйте.
Приказ предназначался секретарю. Он бросил взгляд на президента, тот кивнул, подтверждая, что следует подчиниться Челленджеру, и секретарь сделал шаг вперед:
– Господа!
Томази удивленно поднял брови, но промолчал, не рискнув ослушаться Бобби.
– Господа! – убедившись, что привлек внимание журналистов, секретарь заговорил громко и уверенно. – Нам сообщили, что на улицах Вашингтона начались столкновения между полицией и радикально настроенными гражданами. В связи с этим президент хочет обратиться к нации…
– Я вам врал! – неожиданно закричал Дик Бартон, и все видеокамеры повернулись к нему. – Я врал вам, американцы! Меня заставили соврать! Я категорически против этого гребаного, насквозь фашистского закона, из-за которого мы станем рабами! Я против того, чтобы нас, пингеров, превратили в пронумерованные машины! В вещи, которыми эти гребаные томази смогут распоряжаться по своему желанию!
– Какого черта? – президент попытался отыскать взглядом Биби Феллера, но тот укрылся за чьей-то широкой спиной.
Изумленные журналисты транслировали пылкую речь Дика Бартона на всю планету.
