– Прекрасно, – Мегера посмотрела на подобранный Освальдом комплект. – Я беру все.
– Сейчас, когда подготовленные мною коммуникатор и maNika лежат рядом, это пятнадцать лет за перевозку особо опасных устройств, – задумчивым тоном произнес пинг-мастер. – Как только ты вставишь чип в нейроплату, любой судья выпишет тебе пожизненное. Даже если на клавиатуре, нейрочипе и плате не найдут твоих отпечатков. Достаточно того, чтобы в твоей сумке нашли собранный аппарат.
– Знаю, – Мегера положила коммуникатор и коробочку в рюкзак, застегнула «молнию» и улыбнулась: – Так все-таки, за что ты убьешь?
– Я бы убил за то, чтобы никогда тебя не встречать, – брякнул Гарибальди. – Но с этим я опоздал.
– Ты лжешь себе, – рассмеялась Эрна. – Ты не способен дать определение свободы, но ты – один из тех, кто чувствует ее каждой частичкой души, каждой клеточкой тела. Ты не можешь подобрать нужные слова, но твердо знаешь, что умрешь без свободы. И поэтому за нее ты убьешь.
– С чего ты взяла? – дернул плечом Освальд.
– С того, что ты это делаешь, – Мегера положила руку на рюкзак. – Потому что пожизненное или просто пуля в лоб грозят не только мне, но и тебе – за то, что собрал для меня комплект. И ты это знаешь. И все равно собрал его. И хранил здесь, ожидая, когда я его заберу.
Некоторое время Гарибальди смотрел девушке в глаза, а затем тихонько рассмеялся:
– Он всех нас сделал сумасшедшими.
– Тебе тоже нравится?
– До безумия!
///
– Разве нет в нас искры Божьей? Разве души наши не угодны Господу? Разве не люди мы? Не ваши братья? Мы – люди. Мы – ваши братья. Мы – такие же, как вы, в точности, и когда вы указываете на maNika, то должны помнить о поразившей мир болезни, от которой никто не застрахован. Должны помнить о том, что завтра каждый из вас может стать униженным пингером: и полицейские, и сам сенатор. И тогда Джанлуке Томази придется исполнять собственный закон, что вряд ли его обрадует.
Пылкую речь произносил стоящий на улице капеллан – видимо, его попросили прокомментировать случившееся репортеры. Когда он закончил, на экране коммуникатора вновь появился диктор новостного канала.
– Вот так объясняют свои действия уличные проповедники, отвергая обвинения и перекладывая вину на сенатора Томази, автора скандального законопроекта…
– Зачем ты это слушаешь? – недовольно спросила Карифа.
– Четырнадцать раненых, двадцать шесть арестованных, – ровным голосом напомнила Эрна. – Сначала люди разбегались от полицейских дронов, а затем начали крушить машины и бить витрины.
– Почему?
– Потому что устали разбегаться.
– Или потому, что капеллан призвал их к столкновению с полицией.
Несколько мгновений Эрна внимательно смотрела на неожиданно разгорячившуюся подругу, а затем догадалась:
– Тебе не нравится Орк?
– Я стала пингером не по воле божьей, – грубовато ответила Амин. – И если maNika и впрямь оцифровал мою душу, не подпущу к ней святош. – Широко улыбнулась и резко сменила тему: – А здесь неплохо.
– Спасибо.
Квартира, в которой поселилась Мегера, находилась на третьем этаже дома по 82-й Восточной улице Верхнего Ист-Сайда, всего в паре кварталов от набережной, и являла собой классическую, можно сказать образцовую, квартиру холостяка. В ней было все, что могло понадобиться в быту – в первую очередь, естественно, большой, битком набитый бар, – и вместе с тем отсутствовало лишнее, вроде стиральной машины, поскольку автоматическая прачечная находилась в доме напротив. Гостиная обставлена стандартно: диван, большой коммуникатор, два кресла, журнальный столик и полка с книгами. А вот спальню владелец обустроил в точном соответствии с рекомендациями порнографических сайтов: зеркала на стенах и потолке, жесткий матрас и множество разнообразных «игрушек» во встроенном шкафу.
– Интересные у тебя знакомые, – протянула Карифа, разглядывая выложенные на полках «сокровища».
– Признаться, я не ожидала, что скромняга Билли окажется владельцем такого… гнездышка, – честно ответила Эрна. – Он казался робким.
– И ведь не постеснялся пустить тебя сюда.
– Он уже спросил о моих впечатлениях.
– Что ответила?
– Пока ничего. Собираюсь с мыслями.
– Напиши, что приступаешь к изучению на практике, – посоветовала мулатка.
– Примерно так я и собиралась ответить, – улыбнулась Мегера.
– А вообще квартира неплохая. Аренда?
– В собственности.
– Осталась от родителей?
– Да.
– Повезло, – Карифа сделала шаг к Эрне и прищурилась: – Ты грустная.
– Нет.
– Я вижу.
– Я немного устала, – ответила Мегера. – Ездила по делам…
– В таком случае, хорошо, что я принесла пиццу…
– …и добыла нужное оборудование.
Замечание подруги заставило мулатку подобраться.
– Серьезно?
– Да.
– Покажи!
– Хранение этой штуки стоит пятнадцать лет, – напомнила Мегера. – Так что в квартире ты коммуникатор не найдешь.
– Жаль, – разочарованно протянула Карифа.
– Но даю слово, что оборудование проверено и готово к использованию. Заберем его из тайника, когда отправимся на дело.
– Ты уже решила, что это будет за дело?
– Не очень серьезное.
– Почему? – удивилась Амин.
– Потому что я должна понять, какие нормы безопасности действуют в местной сети, что за роботы здесь бродят, какие протоколы активируются при подозрении на биохакинг, – объяснила Эрна. – Первая работа станет простой и скучной. Мы немного заработаем и внимательно посмотрим по сторонам.
И мысленно добавила: «А пикси убедятся в моей квалификации».
– Теперь понятно, – ответила Карифа и с едва различимым беспокойством спросила: – Что будет, если работать в Нью-Йорке окажется слишком опасно?
– Уеду в другой город.
– В какой? – машинально спросила мулатка.
Ответом ей стала легкая улыбка.
– Поговорим об этом, если выяснится, что работать в Нью-Йорке слишком опасно, хорошо? – предложила Мегера. – У меня есть несколько целей на примете, но здесь можно сорвать самый жирный куш, так что я сделаю все, чтобы справиться с опасностями.
– Хорошо, – тихо сказала Амин, нежно прикоснувшись к руке подруги.
– Хорошо, – в тон ей отозвалась Эрна. А через секунду поднялась с кресла и вытащила из бара бутылку вина. – Неси свою пиццу.
– Проголодалась?
– Немного.
