Из выступлений Бенджамина «Орка» Орсона
* * *
Вашингтон
округ Колумбия, США
– Как тебе общий фон? – тихо спросил сенатор Томази, отозвав Бобби Челленджера в сторону.
– Ответить честно или не подрывать вашу уверенность перед выступлением? – в тон ему ответил режиссер.
– Начало оптимизма не внушает, – не стал скрывать Томази. – Но я хочу правду.
Толстый Челленджер сенатора раздражал. Томази не нравилось в режиссере абсолютно все: размеры, одышка, длинные и не очень чистые волосы, привычка прикрывать телеса безразмерными штанами-карго, кедами и футболками с дурацкими принтами; сейчас, к примеру, на пузе Челленджера застыла обезьяна с гранатой и надписью: «Мир – наша цель!» Одним словом, Бобби законодателя бесил. Но Бобби умел превращать во всемирный тренд самые безнадежные проекты, его рекомендовал дядя Сол, а решения старика Джанлука оспаривать не смел. Кроме того, он видел, что Челленджер действительно сильный профессионал, и заставил себя смириться с его дурацким образом.
– Наша главная проблема – Дик Бартон, – поморщившись, произнес Бобби. – Выпустив его в свет, Биби сработал гениально, практически лишив нас пространства для маневра. Сейчас планета влюблена в стопроцентного пингера, люди обсуждают полет на Луну и Марс, и будет очень трудно заставить их думать в нужном нам направлении. Всякий раз, когда вы станете атаковать пингеров, люди будут вспоминать Дика Бартона, своего героя.
– Хочешь сказать, что я ввязался в безнадежное сражение?
– Безнадежные сражения – мой профиль, сенатор, – усмехнулся Бобби. – Если бы ваши шансы на успех оценивались хотя бы в двадцать процентов, вашими делами занимался бы улыбчивый прощелыга в модном костюмчике. Ну, из тех, что вам нравятся: стройный, мускулистый, аккуратно причесанный, с дипломом заведения Лиги плюща.
– Давай перестанем обсуждать мои пристрастия, – Томази прищурился. – Ты уверен, что сделаешь больше, чем мускулистый мальчик?
– Я сделаю то, о чем мы договорились, – хладнокровно ответил Челленджер. – У меня тоже случались проколы…
– Как часто? – перебил режиссера Джанлука.
– Два или три раза. И я не хочу увеличивать эту цифру, сенатор, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Я понимаю. – Томази огляделся, наблюдая за тем, как ловко помощники толстяка готовят помещение к трансляции и насколько уверенно работают с собравшимися журналистами администраторы.
– Выступление получится горячим, – пообещал Бобби. – Но оно и должно быть таким: наша задача на сегодня – привлечь внимание. Будьте добры не отклоняться от сценария и ни в коем случае не нести в прямом эфире отсебятину. Я буду постоянно на связи, и вы должны строго следовать моим инструкциям.
– Я тебе не нравлюсь, да? – вдруг спросил Томази.
Он рассчитывал, что Челленджер смутится и уйдет от ответа, но наглый толстяк почесал пузо, глядя на Джанлуку, как на случайного собутыльника в баре, и вальяжно произнес:
– Я – профессионал, сенатор, я делаю конфетки даже из дерьма, которое на дух не переношу.
– Не боишься говорить такие слова сенатору Соединенных Штатов? – Томази побледнел от бешенства.
– А вы не боитесь, что если доведете меня, то я плюну на происходящее и уеду? А вы сначала отправитесь на порку к дяде Солу, а потом – лизать мою отнюдь не мускулистую задницу, которая никогда не училась в заведениях Лиги плюща?
– Ты что, бессмертный?! – не сдержался Томази.
Крик привлек внимание помощников, однако приближаться к собеседникам им было запрещено, и они ограничились заинтересованными взглядами.
Что же касается Бобби, то он широко зевнул и произнес:
– Джанлука, запомни простую вещь: я на тебя не работаю и не собираюсь. Марш за стол повторять сценарий, и не дай бог тебе ляпнуть что-нибудь такое, что мне не понравится.
Выдав эту реплику, толстяк вновь зевнул опешившему политику в лицо и отправился к режиссерскому пульту.
///
Первоначально Томази хотел выступить на фоне Капитолия, однако Бобби идею забраковал. Напомнил о беспорядках, которыми закончилось спонтанное интервью сенатора на улице, и сказал, что нет нужды намекать на то, что обе палаты проголосуют за предложенный закон, не забыв, разумеется, сплясать для налогоплательщиков ритуальные танцы.
«Будем упирать на то, что законопроект – ваша личная, выстраданная инициатива, сенатор, ваша принципиальная позиция. Представим вас сражающимся за справедливость одиночкой».
И вместо открытой площадки Томази оказался в просторном светлом зале, в котором можно было идеально выставить и свет, и звук. И обойтись без защитных масок.
– Я рад объявить, что мои скромные усилия не пропали даром, – громко произнес он, в упор разглядывая журналистов. – Я наконец-то обрел достаточное количество единомышленников и с гордостью сообщаю, что начинаю кампанию в поддержку нового законопроекта, призванного укрепить безопасность Америки…
– Вы имеете в виду «закон Томази»? – выкрикнул кто-то с задних рядов.
Новая инициатива только набирала ход, но Челленджер распорядился сразу присвоить проекту имя и пользоваться только им.
– Признаться, меня немного смущает название, которое вы, ребята, дали моему скромному предложению, – сенатор идеально сыграл этот эпизод и голосом, и выражением лица. – Я всего лишь представляю мнение людей, которым небезразлична судьба Америки, но раз вы настаиваете, то да: речь идет о «законе Томази».
– Вы собираетесь ограничить конституционные права пингеров?
– Нет.
– Но вы не станете отрицать, что являетесь последовательным противником пингеров?
– Как я могу быть противником пингеров, которые являются частью нашего общества? Они такие же граждане и налогоплательщики, как все мы, – парировал сенатор. – Мы живем не рядом, а вместе. Моя дочь – пингер, и будем откровенны: некроз Помпео может в любое мгновение сделать пингером меня самого. Я готов к этому. Я приму заболевание с тем же достоинством, с каким приняла свою судьбу моя дочь. Огромное количество пингеров служит в армии, полиции, избирается в законодательные органы и работает в правительстве. Мы – одно целое. Мы – американцы. Но не будем забывать, что…
– Это все слова!
– Все так говорят!
– Ваш закон унижает людей!
Однако сенатор был опытным оратором и не позволил сбить себя с толку.
– Не будем забывать, что пинги дают своим обладателям не только статус, но и определенные преимущества…
– Какой статус? Мы инвалиды! – один из репортеров продемонстрировал искусственную руку.
– Дешевые протезы превращают нас в калек!
– Страховка не покрывает установку искусственных мышц и псевдокожи!
