– До свидания.
– До свидания, душенька.
Ребекка вышла из кухни в главный холл, остановилась под куполом и вспомнила, как впервые встретила Энтони.
– До свидания, – тихонько прошептала она.
48
Ари посмотрел в окно на пышную зелень городского сада, окружавшего викторианский особняк. С улицы раздавались крики детей.
– Архивариус мисс Кент ждет вас, – сказала секретарша.
– Благодарю, – ответил Ари, вставая и следуя за ней по узкому коридору. Специфический запах подгоревшей еды напомнил ему школьные дни в Англии.
За столом в тесном кабинете, заставленном шкафами, сидела маленькая чистенькая женщина лет шестидесяти.
– Добрый день, господин Малик. Должна заметить, что вы пошли по неправильному пути. Вам следовало связаться с агентством по усыновлению, а они бы запросили у нас информацию о вашем родственнике.
– Простите великодушно, мисс Кент, но по ряду причин – первая заключается в том, что я не знаю, под каким именем его могли привезти в приют, а вторая – в том, что я завтра улетаю в Индию – я решил сдаться на вашу милость.
– Понятно. Позвольте спросить, когда, по вашим сведениям, вашего предка привезли в приют?
– Насколько мне известно, восемьдесят девять лет назад. Двадцать второго августа тысяча девятьсот двадцать второго года.
– Ну, хоть какая-то точная информация, – сказала мисс Кент. – А сколько ему было лет?
– Около трех. Наполовину индиец, наполовину англичанин. С голубыми глазами. Его должен был привезти доктор Трефузис, хотя я не уверен, что он назвал свое истинное имя.
– Я вижу, вы хорошо информированы, господин Малик. Тем не менее сюда редко принимали детей такого возраста, особенно смешанной расы. Простите за аналогию, но совсем маленьким детям, как и щенкам, легче найти новый дом. А мы всегда считали своей главной целью найти им семью. Мир был тогда довольно жестоким местом, господин Малик.
– Не исключаю, что сделали щедрое пожертвование.
Мисс Кент оценивающе посмотрела на Ари, обдумывая необычную ситуацию.
– Несмотря на то, что вы решили обойти систему, рада сообщить вам, господин Малик, что нашему учреждению разрешается выдавать архивные справки родственникам по прошествии восьмидесяти лет. Надеюсь, вы понимаете: мы предполагаем, что человек уже мертв, и разглашение информации ему никак не повредит. Другие учреждения выдают такую информацию по истечении девяноста или даже ста десяти лет. Видите ли, продолжительность жизни в наше время значительно выросла.
– Хотел бы заметить, что родственника, которого я разыскиваю, почти наверняка нет в живых, хотя я не могу сказать, умер он в детстве или всего лишь десять лет назад.
– Ну, хорошо, давайте тогда возьмем за отправную точку дату и посмотрим, что есть в архивах.
Мисс Кент сняла трубку и попросила принести нужную книгу. Через минуту в кабинет вошла девушка с большой книгой в кожаном переплете.
– Спасибо, Хизер. Так-так…
Ари напряженно следил за рукой, листающей страницы. Он знал: если это тупик, больше идти некуда.
– Так, двадцать второе августа…
Ари слушал, затаив дыхание.
– В десять часов вечера некий доктор Смит привез в приют маленького мальчика. По словам доктора, он нашел ребенка у себя на пороге.
– Сомневаюсь, – пробормотал Ари.
– Поверьте, мистер Малик, – мисс Кент посмотрела на него поверх очков, – именно так поступали в те времена отчаявшиеся женщины. Они оставляли младенцев, от которых хотели избавиться, под дверью священника или доктора. И те делали все возможное, чтобы пристроить ни в чем не повинных малышей.
– Да, конечно.
Мисс Кент вновь опустила глаза в книгу:
– Вы правы, имени у ребенка не было. Здесь написано: евроазиатской внешности, с голубыми глазами. Здоров, упитан, возраст – около трех лет. Особых примет нет. Сделано пожертвование. Похоже, это он?
– Да. – Ари с трудом сдерживал нахлынувшие чувства.
– Держитесь, мистер Малик, это еще не все, – едва заметно улыбнулась мисс Кент.
– Они дали ему имя?
– Естественно.
– И какое же?
– Ной. Не спрашивайте почему. Возможно, в Лондоне в тот день был потоп. Называя детей, люди руководствуются самыми разными причинами, а имя красивое и выразительное.
– А что с фамилией?
– Адамс. Тоже хорошее библейское имя. И знаете, что меня беспокоит…
– Ной Адамс, – взволнованно проговорил Ари. – Долго он здесь оставался?
– Терпение, мистер Малик, мне нужно кое-что проверить.
Мисс Кент подошла к шкафчику, вынула папку и стала читать, а затем удивленно повернулась к Ари.
– Не может быть! – воскликнула она.
– В чем дело?
– Кажется, это уважаемый член попечительского совета, которого я знала как доктора Адамса.
– Вы его знали?
– Да. Прекрасный человек, очень много сделал для нашего заведения, постоянно заботился об улучшении условий для наших детей. Отошел от дел в связи со слабым здоровьем, когда ему было далеко за семьдесят, а через несколько лет скончался. Доктор Адамс – целая эпоха!
Ари порылся в сумке и нашел конверт, который передала ему Анахита.
– А вы случайно не знаете точной даты его смерти?
Мисс Кент вновь открыла папку и достала ксерокопию некролога.
– Вот, это из «Таймс». Мы сохранили его, потому что здесь говорится, что доктор Адамс был нашим попечителем.
Ари прочел дату смерти Ноя Адамса и сравнил с числом, которое записала слабой старческой рукой Анахита незадолго до своей собственной смерти.
– Невероятно!
Числа совпадали.
– Что с вами, мистер Малик?
– Ничего, простите.
– Я сделаю вам копию, пусть у вас будет. Как странно, – рассуждала мисс Кент, идя к ксероксу. – Я знала, что доктор Адамс и сам здесь вырос, но и только. Мы все его очень любили.
Она протянула Ари копию некролога.
– Спасибо.
Ари посмотрел на черно-белый снимок привлекательного пожилого мужчины, и у него исчезли последние сомнения. Все еще не отойдя от потрясения, он пытался понять, что еще можно спросить у мисс Кент, чего не прочтешь в некрологе.
– Он был добрым?
– Очень. Приходил к детям каждую среду и приносил им пирожные, пил с ними чай. И поскольку мы – частное заведение и не получаем помощи от государства, он делал все возможное, чтобы собирать средства. А сам еще спонсировал учебу самых талантливых воспитанников в университетах.
