– А что бы вы мне посоветовали? Как я могу улучшить свое актерское мастерство?
Пожилая актриса внимательно посмотрела на нее знаменитыми фиалковыми глазами.
– Просто живите. Набирайтесь опыта и познавайте себя. Понимание человеческой природы придаст игре вес и эмоциональность, которых не добиться никакими техническими приемами. Играйте сердцем, а не только разумом, – сказала она, прижимая руки к пышной груди.
Ребекке стало смешно, но она торжественно согласилась.
– Спасибо, Марион. Я постараюсь.
– Хотелось бы мне оказаться на вашем месте – столько замечательных ролей впереди, – вздохнула Марион. – Правда, сейчас я играю гораздо лучше, чем в вашем возрасте. Надо поужинать как-нибудь вместе до окончания съемок. Ладно, пора идти. Солнце испортит макияж, – сказала она, вставая.
Ребекка осталась сидеть, радуясь похвалам, теплому деньку и отсутствию головной боли. Подошел Джеймс и занял стул, который освободила Марион.
– Ну, прошла голова? Вид у вас получше.
– Да, спасибо.
– Поужинаем вместе? Можно махнуть в тот классный паб, о котором вы рассказывали.
– Почему бы и нет? – Ребекке хотелось хоть на время вырваться из Астбери-холла.
– Отлично, только надо попасть туда не позже восьми. В этой дыре все так рано закрывается.
– Вы прямо настоящий городской парень, – поддразнила его Ребекка.
– Да, я не создан для деревенской жизни. То ли дело прокуренные ночные клубы в три часа ночи! Впрочем, в чужой монастырь… – С этими словами Джеймс удалился.
– Куда это вы нарядились? – потребовала отчета миссис Треватан, когда Ребекка впустила ее в комнату.
– Всего лишь новая футболка. Ужинаю в пабе с коллегой.
– Так вас не будет к ужину?
– Сегодня – нет, – ответила Ребекка, едва удержавшись от искушения добавить: «с вашего любезного разрешения».
– Лорд Астбери надеялся, что вы поговорите с ним об истории индийского джентльмена, которого он пригласил на завтрашний ужин. Ну хоть завтра-то придете?
– Конечно. Передайте, пожалуйста, мои извинения и скажите, что я с нетерпением жду завтрашней встречи.
– Хорошо, еще увидимся. Я подожду вашего возвращения. Его светлость требует, чтобы я закрывала дом, прежде чем лягу спать.
– Мне совестно вас задерживать. Может, дадите мне ключ? Только на сегодняшний вечер?
– Нет, – твердо ответила экономка.
– Как хотите, – сдалась Ребекка. – Я буду не слишком поздно. И еще… хотела спросить, в какой части дома находится спальня его светлости?
– В западном крыле, по другую сторону главной лестницы, а что? – удивилась миссис Треватан.
– Ничего, просто прошлой ночью мне показалось, что кто-то разговаривает у меня под дверью. Наверное, приснилось.
– Наверное. Хорошего вечера, милочка.
«Если Энтони спит в другом конце дома, он не мог слышать моего крика, – соображала Ребекка, идя по дорожке к машине Грэма, где ждал ее Джеймс. – Что же он делал под моей дверью?»
– Я вас не узнал в этом модном прикиде! – шутливо вскричал Джеймс.
По пути в «Рагглстоун инн» они говорили о съемках. В пабе их усадили в тихий уголок.
Джеймс прошел к бару и вернулся с бутылкой вина. Сел за стол и начал наполнять бокалы.
– Спасибо, мне совсем немного, – остановила его Ребекка. – После этой ужасной мигрени нельзя рисковать.
– Вы так мало пьете? – удивился Джеймс.
– Это плохо?
– Вообще-то, нет. В Голливуде все пьют только чай. Наши по сравнению с вами – просто банда разнузданных алкоголиков. Будем здоровы! – Джеймс поднял бокал. – За наши пороки. Как вам живется в Астбери-холле?
– Между нами говоря, чем дольше, тем страннее, – призналась Ребекка. – Например, экономка миссис Треватан так старательно опекает лорда Астбери, что это граничит с одержимостью.
– Может, она влюблена в него? Женская прислуга часто западает на своих хозяев. Банально, но такое бывает.
– Ну, хорошо, допустим. А зачем она без конца торчит в моей комнате, суетится вокруг меня, постоянно приносит то еду, то чай?
– А что? Я бы хотел, чтобы хоть какая-нибудь женщина вокруг меня суетилась, – ухмыльнулся Джеймс.
– Я знаю, она делает это по доброте душевной, но почему бы ей просто не оставить меня в покое?
– Так это же здорово – жить, как принцесса во дворце. Все тебя обхаживают… В нашей гостинице после десяти даже чашку чаю в номер не принесут. По-моему, при сложившихся обстоятельствах вам полезно пожить в тишине и покое.
– Да, вы правы, я говорю, как избалованный ребенок. Просто мне как-то не по себе.
– А что с загадочным лордом Астбери? Он не пытается за вами приударить?
– Конечно нет! – в ужасе закатила глаза Ребекка. – У меня сложилось впечатление, что его не интересуют женщины. Да и мужчины.
– Честно говоря, я не понимаю, как можно жить в этом огромном старом доме в одиночестве, без интернета и современных удобств. Нет, он определенно странный.
– Ну да, странный, но милый и такой печальный. Иногда хочется его обнять, – призналась Ребекка.
– Так вы в него влюбились?
– Боже упаси! Просто такое чувство, что он нуждается в защите, вот и все. О господи, я уже как миссис Треватан!
– Раз так, хорошо, что за ним ухаживает безмерно преданная миссис Треватан, – рассудительно произнес Джеймс.
– Думаю, дело в другом, – вздохнула Ребекка. – Встреть он кого-то, у них бы ничего не вышло: миссис Треватан следила бы за каждым их шагом.
– Она точно влюблена в него! Может, они тайно встречаются уже много лет, – ухмыльнулся Джеймс. – Представляете, секретное свидание в кладовке для белья? Или за дровяным сараем?
– Прекратите! – Ребекке стало неловко. – В любом случае это не наше дело.
– Интересно ведь вообразить себе, как живут другие. Мы с вами – актеры, и нам приходится постоянно анализировать поведение людей. Это важная часть нашей работы.
– Знаете, что меня пугает? Энтони постоянно твердит, что я – копия его бабушки, Вайолет.
– А вы действительно на нее похожи?
– Я видела ее портрет. По-моему, похожа, особенно со светлыми волосами.
– «Чем дальнее, тем страньше», как говорила Алиса. Вы, часом, не родня этой Вайолет?
– Нет. Среди моих родственников не было английских аристократов. Скорее, наоборот.
– Хм… очевидно, происходящее в Астбери-холле могло бы стать сюжетом для куда более захватывающего фильма, чем тот, что мы сейчас снимаем, – заключил Джеймс.
