Оказалось, я даже забыла, как красив дворец Куч-Бихар. Когда машина остановилась перед входом, я жадно впитывала истосковавшимися по красоте глазами его великолепие.
– Махарани встретится с вами на закате, – сообщил мне Суреш. – Она придет к вам сама. А пока отдыхайте.
Мне выделили роскошные апартаменты в гостевом крыле. Когда горничная с поклонами удалилась, до меня вдруг дошло, что Индира, должно быть, не знает, что я здесь. Интересно, как я, по уши влюбленная в неподходящего мне человека, полностью погруженная в запретный роман, смогу убедить подругу пойти против зова сердца?
В шесть часов вечера по дворцу поплыл запах благовоний, слуги зажгли масляные лампы, и на пороге комнаты появилась махарани – как всегда, красивая и элегантная.
– Добро пожаловать домой, Анахита. – Она обняла меня, а затем отошла немного назад, чтобы рассмотреть хорошенько. – Ты не только превратилась в красавицу, но и повзрослела. Я знаю о твоей храбрости во Франции из писем Селины к Минти.
– Благодарю, ваше высочество, я – одна из тысяч людей, которые делали, что могли. Я должна извиниться перед вами, что у меня нет подходящей к случаю одежды, – смущенно сказала я, рассматривая ее темно-фиолетовое сари, расшитое золотыми цветами гибискуса.
– Пустяки, завтра пришлю к тебе портного. Пойдем поговорим.
Мы вышли во дворик, благоухающий плюмерией и жакарандой. Над дворцом садилось солнце. Махарани стала рассказывать мне об Индире.
– Она отказывается выходить из комнаты, пока мы с мужем не аннулируем брачный контракт с махараджей Дарампура и не разрешим ей выйти за принца Варуна. Как тебе известно, Индира умеет добиваться своего, и она вбила себе в голову, что любит этого человека. Но ты ведь понимаешь, что это невозможно? – говорила Айеша, ожесточенно звеня браслетами. – Я не могу допустить, чтобы моя дочь опозорила нас на всю Индию.
– Инди знает, что я здесь?
– Нет, я ей не говорила. Пусть думает, что ты просто приехала в гости.
– Простите, ваше высочество, – ответила я, – у Индиры есть определенные недостатки, однако глупость не входит в их число. Она сразу поймет, что вы за мной послали.
– Ты, конечно же, права, – в отчаянии взмахнула руками махарани, – но мне кажется, ты единственная, кого она послушает. Индира не понимает, что любовь приходит со временем. Мой брак с ее отцом тоже договорный. Я его не выбирала, тем не менее мы полюбили друг друга и счастливы вместе.
– Я знаю, ваше высочество. Это видно.
– У меня не было такого детства, как у Индиры. Мы всюду брали ее с собой и воспитывали в свободном духе. Она выросла на границе двух миров. Мы думали, что расширяем ее горизонты, а на самом деле только запутали ее. Позволили поверить, что она вправе решать сама.
Махарани печально посмотрела в сгущающуюся темноту.
– Тебе и самой это знакомо, правда, Анни?
– Да. Я и там и там – чужая.
– Ты, по крайней мере, не связана договорным браком и вольна следовать зову своего сердца, а Индира – нет. Прошу, поговори с ней. Постарайся объяснить, что она должна внять доводам рассудка, что она не имеет права опозорить свою семью.
– Я не питаю особых надежд, но приложу все усилия.
Махарани похлопала меня по руке.
– Я в тебя верю.
Через час я пошла к Индире. У нее в комнате до сих пор стояла кровать, на которой я спала в детстве. Подруга с закрытыми глазами лежала на своей.
– Инди, – прошептала я, – это я, Анни.
– Анни? – Она открыла один глаз. – Господи, это правда ты!.. Не могу поверить, что ты приехала!
– Как я могла не приехать?
– Я ужасно рада тебя видеть. – Инди протянула ко мне тонкие руки. Махарани не преувеличивала, она действительно была смертельно худая и бледная. Судя по ее виду, она решила голодать, пока не умрет или не добьется своего.
– Твоя мама написала мне, что ты заболела. – Я присела рядом с ней, и Инди уткнулась мне в плечо.
– Да, заболела: я больше не хочу жить, – вздохнула она.
Мне стало смешно: моя подруга ничуть не изменилась. В детстве она привыкла по первому требованию получать все, что захочет. И тогда я поняла: с возрастом наши проблемы становятся более серьезными, однако поведение не меняется.
– Почему ты не хочешь жить? – тихо спросила я, погладив ее по голове.
– Не говори со мной как с маленькой, Анни, – вздохнула она, отстранившись и поглядев мне в лицо лихорадочно блестящими глазами. – Я знаю, тебя мама позвала и все тебе рассказала, так что ты прекрасно понимаешь, что со мной. Если пришла переубеждать меня, то лучше уходи прямо сейчас. Потому что я не стану тебя слушать. Ах, Анни…
Индира расплакалась, все ее тщедушное тело содрогалось от рыданий. Я тихо сидела рядом, ничего не говоря, и ждала, пока закончится всплеск эмоций. Когда рыдания утихли, я протянула ей платок.
– Спасибо, – проговорила она в нос.
– Да, я знаю, в чем дело, и меня позвала твоя мама. Но я сама решила приехать. Бросила все свои дела, потому что ты – моя подруга. Я люблю тебя и хочу помочь.
– Чем тут поможешь? – Индира громко высморкалась. – Даже ты, со всей своей мудростью и даром предвидения, не в силах изменить тот факт, что ровно через четыре месяца я должна выйти за противного старика и провести остаток лет у него в зенане, в отвратительном дворце, где даже не бывает гостей. Лучше уж я умру здесь, у себя дома, чем сидеть там совсем одной.
– Послушай, тебя ведь мучает не только это? Ты несчастна, потому что любишь другого, так? – осторожно сказала я.
– От того, что я не могу быть счастливой с Варуном, которого люблю всей душой, мне еще хуже.
– Я тебя понимаю, – откликнулась я, – потому что тоже люблю.
– Правда? Жаль, что родители меня не понимают.
– Инди, я сейчас попрошу, чтобы нам принесли поесть, и ты расскажешь мне о своем принце.
Я позвонила и отдала распоряжения служанке, которая молча кивнула и вышла.
– А теперь вставай. Сядем во дворике, где нас никто не сможет подслушать, и ты мне все расскажешь.
Индира с трудом сползла с кровати, и я усадила ее на подушки на веранде. Она рассказала, что за прошедшие три года виделась с Варуном при любой возможности. Пока шла война, было трудно, зато последние пять месяцев ее старший брат Радж часто приглашал Варуна во дворец, и их страсть вспыхнула с новой силой.
– Анни, мы жить друг без друга не можем!
Пока она говорила, я кормила ее из ложки супом, который принесла служанка, применяя тактику отвлечения, незаменимую для пациентов с плохим аппетитом. Наша беседа убедила меня в том, что спорить с Индирой бесполезно: она все решила. Я могла только выслушать ее и, как профессиональная сиделка, помочь подкрепить силы. Плачевное состояние, в котором она находилась, не способствовало принятию логических решений.
