– Порой мне кажется, что да; а с другой стороны, когда мы ужинали, он сказал, что не в силах читать дальше, и я ему поверил. Произошла страшная трагедия. Возможно, Энтони прав: смерть Вайолет и Дональда привела к падению Астбери.
– Как я поняла, в истоках трагедии лежали отношения Анахиты и Дональда?
– Да, – кивнул Ари.
– Не хочу совать нос в чужие дела, но означает ли это, что прошлое каким-то образом связывает вас с Энтони?
– Все слишком запутано…
– Первое, что приходит на ум: возможно, вы имеете законное право на наследство, – продолжала Ребекка.
– Об этом я не думал. – На лице Ари отразилось неподдельное удивление.
– А вот Энтони, вероятно, думает. Надо его успокоить. Вы же видите: Астбери для него – все.
– Вы правы, но мне трудно с ним разговаривать, – признался Ари.
– Это для него слишком больной вопрос. Так бывает.
– Я не хочу на него давить. Есть другие направления расследования, с которыми я могу справиться сам. Ладно, хватит обо мне и о загадках прошлого. Расскажите лучше, как у вас дела, как проходят съемки.
– Спасибо, я неплохо, съемки тоже. Только голова постоянно болит.
– Странно. А раньше такое бывало? – озабоченно спросил Ари.
– Нет, никогда. Однако я не позволю дурацкой мигрени испортить мое пребывание в Англии.
– А как ваш жених?
– Уехал в Лондон на встречу с режиссером по поводу роли. Если честно, Ари, у нас что-то не клеится, – вздохнула она.
– Вы же говорили, что все наладилось?
– Боюсь, я принимала желаемое за действительное, – покачала головой Ребекка. – Пора мне научиться верить в себя и самой принимать решения.
– Вы сейчас практически процитировали строки из недавно прочитанного мною стихотворения. Редьярд Киплинг, «Заповедь» – любимое стихотворение моего отца. Вы его знаете?
– К сожалению, нет.
– Прочтите как-нибудь. Там говорится, что надо быть верным себе.
– Постараюсь, – ответила Ребекка. – А сейчас мне пора. У нас праздничный ужин в честь дня рождения режиссера, надо привести себя в порядок.
– Я хочу поискать могилу сына Анахиты на местном кладбище, а затем съезжу в Эксетер и узнаю, зарегистрирована ли официально его смерть.
Они направились к двери.
– Дадите знать, если что-нибудь выяснится? Как ни странно, я почему-то чувствую себя причастной. Вероятно, из-за моего сходства с Вайолет. Ваша прабабушка ее знала?
– Да, знала, – ответил Ари. – Хорошего вечера, Ребекка. И обратитесь к врачу, если головные боли не пройдут, хорошо?
– Обязательно.
«Понятно, почему лорда Энтони так взволновало появление Ребекки», – думал Ари, глядя, как она грациозно поднимается по лестнице. Даже его, стороннего наблюдателя, поражало сходство девушки с Вайолет. Несмотря на славу и успех, в Ребекке присутствовала какая-то внутренняя уязвимость. Ари казалось, что ее привела в Астбери сама судьба, как невинную пешку в сложной шахматной игре.
Даже он, не говоря уже об Энтони, не мог отделаться от мысли, что история повторяется: холостые наследники Астбери Дональд и Энтони, красивые американки Вайолет и Ребекка, они с Анахитой – жители далекой экзотической страны.
Подняв глаза к куполу у себя над головой, Ари подумал, что если Анахита сейчас там, среди духов, которые, как она считала, указывали ей путь, то, должно быть, она с интересом наблюдает за новым поколением игроков, ведущих сложную игру под названием жизнь.
Несмотря на ударную дозу болеутоляющего, Ребекка все равно с трудом сидела на банкете.
– Вы что-то притихли, – сказал Джеймс, положив руку ей на плечо. – Неважно себя чувствуете?
– Все нормально, Джеймс.
– Негодник Джек сегодня вернется?
– Полагаю, да, но сюда ведь невозможно дозвониться.
– Удивляюсь, как вы смогли его приручить, Бекс. В тот вечер в баре ему такие девчонки вешались на шею, а он ни на одну даже не посмотрел. Он действительно вас любит.
– Вы думаете?
– О да! – Джеймс сделал глоток шампанского. – Не представляю, какой должна быть женщина, чтобы я хранил ей верность.
– Буду считать это комплиментом, – ответила Ребекка. – Я, пожалуй, пойду к себе и постараюсь уснуть. До завтра.
Поднимаясь по лестнице под взрывы смеха и звон бокалов, Ребекка думала о словах Джеймса. Даже если Джек ее любит и готов отказаться ради нее от других женщин – до поры до времени, – у него все равно есть проблемы, которые невозможно решить, не посмотрев правде в глаза.
А может, она слишком требовательна?
Чувствуя себя совершенно разбитой, Ребекка разделась и нырнула в постель. Отхлебнув ромашкового чаю, взглянула на часы. Куда, черт возьми, подевался Джек? Выключая свет, она втайне надеялась, что бойфренд не приедет и удастся спокойно проспать до утра.
Он появился после полуночи.
– Привет, крошка. – Джек бодро пересек комнату, поцеловал Ребекку и обнял ее за плечи. От него разило перегаром, и Ребекка, которую и так тошнило, отвернулась. – С тобой все в порядке, Бекс? Ты какая-то зеленая.
– Голова болит, и тошнит. Если не пройдет до завтра, придется вызывать врача.
– Да, обязательно. – Джек сел на край кровати и взял ее руки в свои. – Бедная малышка. Слушай, а ты, случайно, не беременна?
– Нет, Джек, исключено. Я принимаю противозачаточные.
– Знаю, а здорово было бы, правда? Клянусь, получится самый красивый ребенок на свете! Обещаю, если ты беременна, я буду как шелковый. Все брошу. Стану самым заботливым папочкой.
– Джек, я на сто процентов уверена, что нет, – слабым голосом произнесла Ребекка. – Как прошла встреча?
– Отлично. Мы с этим парнем прекрасно поладили, а затем устроили небольшой мальчишник, который окончательно скрепил нашу мужскую дружбу.
– А что с ролью?
– Он сообщит на днях. Ладно, пойду посижу в корыте на той стороне коридора, а то здесь нет душа. Господи, как можно жить в таких условиях! – Он чмокнул ее в нос. – Ты пока отдохни.
Ребекка кивнула и закрыла глаза. Джек взял свои туалетные принадлежности и вышел.
Через четверть часа он вернулся и лег рядом с ней.
– У тебя остались силы, чтобы заняться ребенком?
– Нет, Джек, мне очень плохо, дай поспать.
– Вот зануда! – Он потянулся поцеловать ее, и она, к своему ужасу, увидела у него в ноздре белую полоску. – Прости, Бекс, ты, кажется, не понимаешь, что я лежу в постели с женщиной, которую мечтают трахнуть все мужчины Западного полушария. Она чертовски красива, и неудивительно, что я завожусь.
