Прошли дни, мое истерическое состояние перешло в ступор. Помню, что периодически меня отводили в комнату для свиданий, где какие-то смутно различимые фигуры пытались объяснить мне, что происходит. Я не хотела никого слышать. Я ушла глубоко в себя, в пустоту небытия. Иначе просто не вынесла бы боли. Незнакомцы говорили о грозящих мне обвинениях, о том, что если я не начну защищаться, то меня повесят. Что если я не приду в себя, то проведу оставшееся до суда время в приюте для душевнобольных.
Мой сын, боюсь, ты считаешь меня слабой, однако страшное известие о вашей гибели полностью сломило мой дух. Лежа в камере, я просила у богов смерти, чтобы воссоединиться с вами.
– Вставай, к тебе пришли, – донесся грубый голос.
Я безучастно помотала головой, не желая никого видеть. Тюремщик придал мне сидячее положение, окунул в миску с водой грязную тряпку и вытер мне лицо.
– Пусть только попробуют сказать, что мы не заботимся о заключенных, – сказал он, поднял меня на ноги и потащил из камеры, как тряпичную куклу. И добавил, швырнув меня на стул в комнате для свиданий: – Чтоб никаких истерик перед посетителями!
Я безвольно уронила голову на грудь, не в силах держать ее прямо. К тому же меня не интересовало, кто пришел. Хотелось только одного: чтобы эта пытка закончилась и я могла вернуться в спасительное небытие.
Донеслись шаги и смутно знакомый аромат откуда-то из давних, счастливых времен.
– Анни! Анни, посмотри на меня!
Голос тоже казался знакомым, но я подумала, что мне это снится, и не подняла головы.
– Это я, Индира. Пожалуйста, скажи, что ты меня узнала.
Чуть не рассмеявшись при мысли, что здесь могла оказаться Индира, я подумала, что это игра воображения, потому что подруга детства ассоциировалась в моем мозгу только лишь с теплом, безопасностью и счастьем.
– Анни, пожалуйста, посмотри на меня, – не умолкал голос.
– Это не ты, – прошептала я себе, вцепившись руками в тонкую ткань юбки у себя на коленях. – Все обман, просто обман…
Вновь шаги… и чьи-то теплые руки.
– Анни, немедленно открой глаза! Клянусь, я правда здесь. Пожалуйста, Анни, скорее открой глаза, а то я начну думать, что ты действительно сошла с ума, как меня уверяют.
Наконец я набралась смелости сделать то, что просит голос, уверенная, что никого не увижу.
– Здравствуй, Анни! Видишь, это правда я.
Индира присела на корточки, озабоченно заглядывая мне в лицо.
– Пожалуйста, скажи, что ты меня узнаешь.
Я кивнула, все еще не в силах говорить.
– Слава богу!
И лишь когда подруга сжала меня в объятиях, я наконец поверила, что она настоящая.
– Боже, Анни, до чего они тебя довели! – прошептала Индира со слезами на глазах. – Но теперь я здесь, и тебе больше не о чем волноваться.
– Кто тебе сказал? – спросила я, когда наконец обрела голос.
– Селина. Мы встретились во Франции незадолго до всего этого. А чуть больше недели назад она позвонила и стала умолять о помощи. Она чудом меня застала, мы уже собирались возвращаться в Индию. И я примчалась.
– Сколько… – Я облизала пересохшие губы. – Сколько я здесь нахожусь?
– Примерно три недели. Ладно, идем отсюда, потом поговорим.
– Нет, Инди, – я грустно покачала головой, – мне отсюда не выйти. Меня обвиняют в убийстве Вайолет Астбери и скоро повесят. Но мне все равно. Мой сын мертв. Дональд тоже. Я не хочу жить.
Она сурово посмотрела на меня:
– Анахита Чаван, ты помнишь, как я сказала тебе эти же самые слова, когда ты приехала в Индию спасать меня?
– Да.
– Теперь я тебя спасу, милая моя подруга.
– Нет, Инди. Мо больше нет, нет и Дональда. Я правда хочу умереть.
– Я согласна, это самый ужасный ужас. Однако я знаю тебя с детства, Анни. Я видела, как ты даешь силы другим, в том числе и мне; теперь постарайся для себя. Я знаю, ты сможешь.
– Спасибо, Инди, – ответила я, – только ты не в состоянии ничего сделать. Меня приговорят к смертной казни.
– Никакого суда не будет, Анни. Обвинения сняты. Я отвезу тебя домой.
Я непонимающе посмотрела на нее.
– Я не могу вернуться в коттедж у ручья. Меня туда не пустят.
– Нет, Анни. Домой, в Индию.
Мои воспоминания об освобождении из Холлоуэй и прибытии в особняк в Найтсбридже, где я останавливалась в детстве, тоже окутаны туманом. Более всего мне запомнилась внезапно окружившая меня чудесная мягкость – ласковые руки, пуховые подушки, добрые голоса. Никаких криков и стонов – просто тишина. По-моему, я большую часть времени просто спала – сон лечит тело и душу.
Когда бы я ни проснулась, в кресле рядом с кроватью сидела Индира. Она кормила меня из ложки бульоном и врачевала раны, покрывавшие мое тело. Ухаживая за мной, она старалась разговорить меня, вспоминала забавные случаи из нашего детства: как она не хотела ехать в школу и спала в слоновнике с Притти; как, усыпив с моей помощью бдительность мисс Рид, переоделась в персиковое шифоновое платье и завоевала сердце своего принца. Я не отвечала, но слушала. Теперь я понимаю, что меня спасла только ее любовь. Постепенно я осознала, что нельзя больше прятаться под покровы сна, что надо найти в себе силы возвращаться к жизни.
– По-моему, ты идешь на поправку, – сказала однажды утром Индира, когда я отняла у нее ложку, заявив, что могу поесть сама.
– Да, – согласилась я.
– Слава богу, а то я уже начала сомневаться в своих способностях сиделки, – ухмыльнулась она. – Забота о других никогда не была моим коньком.
– Инди, – мои глаза затуманились, – ты такая умница. Если бы не ты…
– Пустяки. Я вот о чем думаю. Хотя ты еще не совсем пришла в себя, я хочу как можно скорее купить билеты в Индию. Не верю я этой ведьме из Астбери. Как бы она не придумала еще какую-нибудь пакость.
– Ты о чем? – Мое сердце объял ужас. Я не знала подробностей своего чудесного освобождения.
– Да ладно, забудь, – беззаботно махнула рукой Индира. – Просто тебе надо поскорее домой. Когда окрепнешь, я все тебе расскажу.
– Хорошо, – ответила я, понимая, что она права. – А твоя мама знает, что ты здесь, со мной?
– Конечно, знает. Это она добилась твоего освобождения.
– Так она меня простила?
– Естественно. И меня тоже. Как только у нее появился внук, она не смогла удержаться от искушения посмотреть на него. Пишет мне каждый день; кстати, передает тебе привет и надеется скоро увидеть. А теперь давай посмотрим, сможешь ли ты встать и дойти до ванной.
Прошло еще несколько дней, и ко мне полностью вернулись физические силы. Я согласилась, что нужно покупать билеты. Тем не менее я избегала вопросов, на которые должна была получить ответы до отъезда из Англии.
