— Я всегда мечтал сделать это и рад, что, наконец, представилась возможность, — улыбнулся Михаил, протягивая Президенту коробочку.
Раскрыв ее, Президент не сдержал улыбки. На черном бархате лежали часы с логотипом корпорации, такие же, какие носил Михаил. Таких часов в природе были единицы.
— Я хотел пошутить по поводу президентского срока, но вспомнил, что ты занял место отца уже при мне.
— Так и есть.
— Что ж, спасибо. Они дороже этих? — спросил хозяин кабинета, показывая свои часы.
Михаил сощурился, сделав вид, что разглядывает, хотя прекрасно знал, что тот носит на запястье.
— Да, дороже, хотя по-настоящему дорог не материал и не бренд, а символ.
— Тогда определенно заменю.
— Теперь я буду всем хвастать этим и смогу загнать собственные втридорога.
— Я слышал о твоих проблемах, Миша, этого мы тоже коснемся. Но прежде прими поздравления с признанием тебя Персоной года.
Михаил благодарно улыбнулся, наблюдая, как мужчина напротив снова раскрыл коробочку.
— А что за символ?
— Логотип корпорации.
— Нет, ты сказал, что дорог не материал, а символ.
— На сегодня я — единственный в стране, кто имеет официальное право массово делать людей, оставаясь их владельцем. Второй, кто управляет схожей конторой, находится чуть выше… — Михаил указал пальцем в потолок. — Пожалуй, это символ бога.
— В таком случае, — засмеялся президент, — тебе придется их снять, чтобы мог надеть я. Ведь бог — один.
— В трех лицах, — пожал плечом Михаил.
Людмиле было непосебе. Она наклонилась к чайничку на столе, чтобы хоть как-то скрыть напряжение.
— Спасибо, Люда.
— Кто же третий?
— Святой дух, — просто ответил Михаил, заставив собеседника ухмыльнуться. — Хотя, я работаю над тем, чтобы он обрел плоть.
Возникла пауза. Президент отпил налитого Людмилой чая, Михаил последовал примеру. Взгляд хозяина кабинета периодически возвращался к раскрытой коробочке с часами. Было заметно, что они ему действительно нравятся, пусть даже как безделушка. Жестом профессионального карманника сняв с запястья браслет, Президент примерил новый, защелкнул застежку и тут же поморщился. Михаил знал, что ощущение от укола должно походить на защемление волоска. Не убирая чашечку от подбородка, глава LPI наблюдал за потершим запястье собеседником. Несколько секунд мужчины молчали.
— «Русь» может решить твои маленькие финансовые проблемы, Миша, если ты доверишься ей… полностью.
— Отец научил меня решать свои проблемы самостоятельно.
— А чему научила тебя мать?
Михаил подавил эмоцию, чуть не скривившую губы.
— Не забывать про Кодекс.
— Но — не ценить старых проверенных друзей?
— Нет. Если это и было в программе обучения, я это не усвоил. А вот знать правила, по которым собираешься играть — за этот урок я дорого заплатил.
— Миллиард, если я не ошибаюсь?
— Вы очень хорошо осведомлены, господин Президент.
— Я просто посчитал стоимость шести процентов акций LPI.
— Ах, все так просто.
— Все на самом деле просто, Миша, — Президент сделал маленький глоточек. — Я знаю, что у тебя нет этих денег, даже половины, даже если ты снимаешь с себя эти часы.
— Есть, не беспокойтесь об этом. Вы ведь пригласили меня не для обсуждения этих действительно не слишком серьезных финансовых трудностей?
— Ты мне всегда нравился, Миша…
Михаил сдержался, чтобы не пробежаться по себе взглядом в поисках угрозы. Нашлепка с молекулярным спектроскопом на загривке дала бы маленький разряд, побуждая упасть на землю, если бы на него было направлено любое оружие, неважно, с электроникой или чисто механическое. Григорий раздел своего шефа в первое же утро по прибытии из Австралии. Михаил сутки привыкал к присосавшейся над лопатками силиконовой блямбе, но теперь она молчала, и мужчина повел плечами.
— … но твоя несговорчивость, негибкость и жадность, а так же рост на запад и восток подрывают мою веру в твой патриотизм.
— Я исправлюсь, господин Президент. И я не собираюсь переезжать, мой дом здесь.
— Миша, ты же умный мальчик, хватит. По отдельности договор на подготовку солдата, эти шесть процентов и UFW не сильно мозолили глаза. Даже то, что ты отказался подкормить эту вечно голодную свору, я могу понять. Ты наверняка выгреб из «Живого проекта» все, что было, и уже смирился со статьей за растрату. Кто взорвал твою станцию? Тебя же прирежут не сегодня, так завтра, а ты все никак не можешь усвоить, что старый надежный друг важнее Кодекса. А охрана пользователей твоей LLS? Когда Иванов сказал, что ты собрался готовить собственную армию, я чуть не подавился. Тебе мало того, чем мы позволяем владеть в эти сложные времена?
— Все так, кроме UFW…
— UFW управляют живые проекты.
— Да, но это не мои живые проекты, господин Президент. Я сам о них узнал всего месяц назад.
— Что за глупость!
— Да, в нашей стране такое вряд ли осталось бы незамеченным, — согласился Михаил, тщательно скрывая иронию. — И я не знаю, кто взорвал мою станцию, — покорно продолжал он. — Выпуск живых проектов для третьих сторон укрепит наши отношения, а никак иначе. Эти шесть процентов — всего лишь гарант свободного рынка для продукции Foodstuff Synthesizing и услуг Live Project Cosmetics. Это слишком долгосрочное сотрудничество и неплохие инвестиции в страну, в которой осталось полтора промышленника и те под вашим каблуком. Что до армии… вы не дали бы свое позволение, подозревай вы в действительности подобные намерения. Иначе бы вы заблокировали это решение. Разве нет?
Президент изобразил улыбку:
— UFW.
— Это не моя компания и я не имею с ними никаких дел. Они вышли на связь только ради того, чтобы защитить Александра, живой проект…
— Я знаю о ком ты.
— И помогли мне с эвакуацией и размещением людей с Океана-3 только потому, что среди четырех тысяч спасенных было три тысячи клонов.
— Миша, если ты начнешь играть в свою игру, то пойдешь под списание. Доходчиво?
Возникла пауза.
— Вполне…
— А теперь… что за сопли с Ивановым?
— Вы собираетесь подписать закон о человеческих и гражданских правах живых проектов?
— Это дело времени, ты же понимаешь. Мир должен меняться к лучшему. Нужно быть прогрессивными, — Президент лучезарно улыбнулся.
— За что, тогда, Иванов пытался взять с меня дань?
— Ты только что ответил сам… и чтобы эти мелочи впредь не доходили до меня, Миша. Научись поддерживать дружеские отношения с людьми, избавляющими тебя от множества формальностей и бюрократии.
