— Я знаю, о чем вы, Михаил. Моя супруга тоже выбирает сумку по тому, с какой сегодня вышла Людмила.
— Вы серьезно? Я не знал.
— Потому что у вас нет… в общем, я все сделаю.
— Спасибо.
Михаил задумчиво перевел взгляд в дверной проем.
— Лена!
Когда секретарь появилась, Михаил спросил не без иронии:
— У нас Людмила — икона моды, что ли?
— Что-то в этом роде. Ее любят, на нее ориентируются, она всегда на высоте и женщины хотят быть на нее похожи.
— Она же секретарь.
— Она очень красивая и стильная. И она ваш секретарь. И судя по утренним новостям, теперь не только секретарь.
— Черт… ну-ка несите эти новости.
Лена принесла электронную газету, где уже скомпоновала новости из различных изданий, какие по ее мнению могли заинтересовать шефа.
— Вы… ты это заранее сделала?
— Ну, да. А вам не интересно?
— Раньше всей этой мишурой со мной делился Петр, так что будет кстати.
Михаил пробежался по статье. На коротком зацикленном ролике он указывал сигаретой на смотрящего.
— Что ты об этом думаешь?
— Вы никогда не обращали внимания на общественное мнение.
— Когда это касалось только меня.
— Что ж, это слишком вкусно и сейчас вы не купите их молчание ни за какие деньги.
— Ну а как Люда реагировала на постоянную слежку?
— Ей было приятно видеть себя в журналах в том свете, каким ее освещали.
— А вот в этом свете?
— Михаил Юрьевич, Люда двадцать лет живет под пристальным вниманием. Она не выходит на улицу никак, кроме как при параде. Это уже давно часть ее жизни, а любой новый интерес не запачкает, а лишь подогреет внимание к ее персоне.
— Что ж, спасибо. Сделай кофе, пожалуйста.
Михаил пробежался взглядом по другим статьям, касающимся холдинга. Мысль о том, что он не только взял секретаря Петра, но и занял его место в желтой прессе, позабавила президента. Сделав над собой очередное усилие, Михаил вернулся к работе.
Ты просто устал, говорил он себе, когда замечал, что бездумно смотрит в никуда или поднимается к окну. Глядя на закованные в иней машины внизу, Михаил суммировал неотложные дела. Через полтора месяца на Арктику-1 доедет оборудование от Лавареса и состоится аукцион. Он вернет долг «Живому проекту». Тогда же на станции возобновятся проекты, прерванные на Океане-3.
К Новому году юристы обещают добить австралийских страховщиков и появятся деньги на возобновление живых проектов. И теперь, когда третьей станции нет, возникнут серьезные проблемы с местом. Нужно было раньше начать строительство, но кто же знал?
Барис… он позвонит через пару недель и если его хозяева согласятся начать строительство, нужно будет выслать ему копии чертежей, которые готовит Гил. Рано или поздно представится случай достать их. И неважно, рано или поздно. Главное, что они заняты и не угрожают ни ему, ни корпорации.
Все ресурсы по клонам исчерпаны. Как только волна агрессии в отношении живых проектов пошла на спад, они начали убегать. И если еще полгода назад запросы арендаторов решались из живого резервного фонда, то теперь Роберт подписывает неустойку за неустойкой. И ничего, абсолютно ничего нельзя сделать. Нужно время на рост и подготовку. Сейчас нет ничего более материального, чем время.
Что если деньги Высоцкого и дублеров продавят политиков? Деятельность профессора не выглядела вялотекущей, как ожидал Михаил. Конкретные решения назрели. Глава корпорации стал опасаться, что власти увидят больше выгоды в принятии закона, чем обычное перекрытие эфира масс-медиа. Михаил прошел от окна к двери:
— Лен, назначь встречу с Ивановым, неважно где. И предупреди Юлию Владимировну, она будет присутствовать.
— Хорошо.
Что Саша там предлагал, контракт по рождению? Кажется, об этом упоминал Высоцкий во время своего первого выступления.
Михаил снова обратился к секретарю:
— Найди выступление профессора Высоцкого от первого июня. Пришли мне текстовый вариант со всеми приложениями.
— Хорошо.
И бюджет…
Все остальное текучка, которая никогда не кончится. Что ж…
Михаил, так и стоявший между кабинетом и приемной, вернулся на место. Он решил, что ближе к Новому году может получиться устроить себе отпуск. Это кое-как взбодрило его и до вечера посторонние мысли отошли на второй план.
Михаил покинул кабинет в семь и спустился по лестнице. Открыв водительскую дверь, он предупредил Васю:
— Я поеду один, прокатись во второй машине.
Президент не садился в водительское кресло с покушения весной и чувствовал, что жутко соскучился. Забравшись на водительское место, он начал перенастраивать все под себя и пробовать управление.
— Она действительно поумнее, чем наши старые, — заметил Вася, наблюдая за шефом. — Не ищите, у нее нет механического управления дворниками. А свет здесь, но он тоже сам настраивается… и здесь тоже ничего не включится, пока дверь открыта. На эту кнопку запрограммирована связь со второй машиной. И… Михаил Юрьевич, она не предназначена для вождения. Только для езды. Но есть опция симуляции вождения, довольно качественная.
— Печаль…
Выехав с парковки, Михаил остановился у центрального входа. Мимо сплошным потоком шли сотрудники офиса. Те немногие, что проходили спереди машины, направлялись на открытую стоянку. Те, кто пользовался корпоративными микроавтобусами до города, обходили машину сзади. Михаил то и дело ловил их мгновенно ускользающие взгляды.
Выйдя из салона, президент закурил. Он ждал Анну. Не имея понятия, где она в данный момент, он просто стоял и ждал. Если она появится, хорошо. Нет, значит, прокатится в одиночестве. Но он все же стоял, кивал в равной степени как приветствующим, так и прощающимся с ним сотрудникам, и ждал.
Михаила смешило его собственное поведение, но все происходящее доставляло новое, чистое и искреннее удовольствие.
— До завтра, Михаил Юрьевич, — махнула рукой Лена, направляясь к стоянке.
От сигареты остался окурок. Бросив его в урну, Михаил забрался в машину и захлопнул дверь.
— Что ж… не судьба.
Объехав стоянку, он понял, что машина его не слушается, а едет сама по себе. Надежда на то, что новый автомобиль можно водить, таяла. Подумав, он вызвал список лотов и вычеркнул еще один: отреставрированный и модернизированный вместе с Ольгиным «жуком» Fisker Karma.
У выезда с территории он остановился и недовольно осмотрел панель управления. Убедившись, что нигде нет кнопки «отключить все к черту», президент недовольно посмотрел на дорогу. На обочине встречной полосы в трех метрах спереди остановилась машина Анны. Сама она покатывалась со смеху и, отняв ладонь от лица, нечаянно ударила по клаксону. На лице молодого человека, сидящего на соседнем сидении, застыло недоумение.
