— Ты тоже представил Риту в коже?
— Скорее без, — Михаил не сомневался, что вопрос относится к нему.
— Совсем без? — засмеялся финансовый директор.
— А внутри лишь холодный метал и пластик.
Уткнувшись в кулак, Михаил перевел задумчивый взгляд на Марка.
— Это изменит все, — тут же ответил Марк. — Ты планируешь согласиться?
— По крайней мере, задуматься…
— Вы о чем? — Федор переводил ожидающий взгляд с Михаила на Марка.
— Не торопись, малыш, — покачал головой Джоффри. — Тебе придется уговорить мать и представить о-очень веские доводы о целесообразности Иванову и компании.
— Вы о чем? — повторил Федор заметно изменившимся тоном, уже без иронии.
Михаил остановил взгляд на финансовом директоре. А ведь они на самом деле подружились за эти пять лет. Федор вообще неплохо умел втираться в доверие, своим некичливым профессионализмом и дружелюбием завоевывая уважение глав холдинга. Но этот вопрос все же был пока еще не его ума дело. Хотя… он же сам предлагал Федору место Петра.
— Гото предложил новый вид живого проекта: затягивать роботов Toshiba в человеческие ткани, — объяснил Михаил. — И это не вопрос расширения. Это вопрос реорганизации и смены основной деятельности.
С минуту в кабинете было тихо.
— Миш, ты… в своем уме? — Федор сдерживал себя с трудом. Пожалуй, уже не сдерживал. — Может он тебя действительно траванул, и ты все еще под действием яда?
— Федь, — улыбка Михаила была не из приятных, — я предлагал тебе место Петра. Ты отказался. На своем месте будь добр оставаться на своем месте.
— Это дело твоего отца! Это десятилетия успеха! Это то, что изменило мир! То, что делает нас избранными! Ты хочешь уничтожить это?! Ты просто не имеешь права: не ты это создал!
Михаил и Федор совсем не дружелюбно буравили друг друга взглядами, и это не позволило им заметить многозначительного и красноречивого взгляда Джоффри и встречного понимания Марка.
— Федь, — Марк дождался полного и осознанного внимания. — Я должен тебе кое-что сказать, и ты сейчас выйдешь за мной.
Михаил с иронией наблюдал, как кукла Марка чуть ли не под руку выводит финансиста из кабинета.
— Но я это закончу, — безрадостно ответил он.
— Не думал, что доживу до этого, — Джоффри потер лоб и поднялся. — Как же он смог убедить тебя?
— Он представил это желанием отца. Но папа не мог сделать это сам: уничтожить свое любимое дитя: «Живой проект».
— Он играет с тобой, малыш. Гото сам уже давно не человек. И сам он использует синтетические ткани. Он наверняка вволю наигрался со всеми возможными вариантами. Должно быть что-то более веское, чем твой LPC, твои клиенты, твой персонал, да все что у тебя есть, чтобы Гото предложил подобное сотрудничество. Ты ему не нужен.
Джоффри налил себе выпить и остался у бара.
— Хорошо, что ты решил подумать над этим… я рад, что ты решил подумать над этим. Хоть я и не верю в возможность реорганизации. Но Гото… мне кажется, он выбрал самый извращенный способ уничтожить тебя и «Живой проект». И для такого извращенца как он это вполне нормально.
Михаил засмеялся:
— Он — анимешка! Кто испугается мультяшку? Если ты хочешь завоевать, поработить, уничтожить (верное подчеркнуть) мир — стань мультиком! Никто и никогда не заподозрит мультик в том, что у него остался хотя бы мозг… и душа.
— Миш, с тобой все в порядке?
Михаил потер переносицу и отмахнулся усталым жестом.
— Я не знаю, Джоффри. Наверно… впервые в жизни я не знаю…
В кабинет вернулся Марк. Стоя у двери, он рассматривал круглый стол и стаканы с напитками.
— Миша, не стоит быть таким жестким с людьми, искренне переживающими за тебя.
— Я знаю, Марк. Я извинюсь перед ним. Спасибо.
Сев на прежнее место, Марк продолжил:
— Самый короткий цикл подготовки живых проектов — четыре года. Самый длинный цикл подготовки роботов Гото — два месяца. Удивительно, что он решил предложить что-то сейчас, когда у ЖП все настолько плохо. Гото умен. Я не представляю, чего он хочет от тебя на самом деле.
— Но ты ведь тоже не глуп, Марк, — с надеждой напомнил Михаил.
— Миша, не путай интеллект с умом. Мне до Гото век жизни!
— Мы встретимся в понедельник. Я хотел бы попросить вас…
— Даже не проси, Миш, — тут же отозвался Марк, — мне хватило его внимания.
— И на меня тоже не рассчитывай, малыш. Если тебе суждено совершить ошибку, это будет только твоя ошибка. А если ты примешь и претворишь в жизнь решение, которое годы или десятилетия спустя окажется верным, то это станет твоей победой. И только твоей.
— Почти тридцать тысяч растущих живых проектов, — прошептал Михаил, — Несколько тысяч в подготовке. Две сильнейшие группы на разработке. Если замораживать разработку — четыре года… — он поморщился и поправился, — по-хорошему все же пять на полное завершение всех циклов. Две тысячи шестьсот девяносто частных. Пятнадцать миллиардов в долгосрочке. Оборудование, персонал…
Марк в замешательстве перебил:
— У тебя почти три тысячи частных живых проектов? Ты хочешь сказать, мы все их потеряли на Океане-3?
— Нет. Две тысячи моих личных. На Арктике-1, - Михаил помедлил, — я запустил в массу солдата.
Расширившиеся глаза Джоффри Михаил не видел, но голос сказал все:
— И ты в тот момент был в своем уме?
— Хоть кто-нибудь в корпорации или вне ее знает все, что ты делаешь? — с усмешкой спросил Марк.
Михаил отрицательно качнул головой и обернулся к стоящему за спиной Джоффри:
— Что вас так удивляет?
— То, что ты на самом деле это сделал, — негр помолчал. — Конечно, Валет вряд ли сможет дотянуть до первого солдата, но и его можно использовать на станциях вместо военных. Когда ты запустил их в массу?
— Больше года назад.
Марк присвистнул, но промолчал. Джоффри понимающе улыбнулся.
— Ты знаешь, первый мастер-образ искренне восхитил меня тогда, — признался Джоффри. — но его замена стала первым решением, позволившим начать уважать тебя. Потому что пустить в массу машину-убийцу, которая обычными бытовыми разговорами может за пару месяцев довести человека до самоубийства, мягко говоря, неразумно.
— Что вы сказали? — Михаил поднялся.
— Что списание первого солдата послужило для меня залогом уважения к тебе, — повторил Джоффри.
— Нет, — Михаил тряхнул головой, выходя из-за стола. Он был встревожен и причину этой внезапной тревоги его собеседники не находили. — Неважно… спасибо за… коньяк и беседу. До встречи.
