Щеку защекотало и Рита поняла, что плачет. Смущенно вытерев слезы, она улыбнулась и пожала плечами:
— Я рада.
— Чему?
— Тому, что ты умеешь любить… и научился говорить об этом.
18
— Продано! — воскликнула Анна, улыбнувшись хищно и сладко.
Это видели миллионы людей — вся аудитория аукциона во всех часовых поясах, странах и континентах… все, кроме Михаила. Он слишком нервничал, чтобы следить за цифрами и аукционом в целом, а потому последние два часа провел проекцией на станции Песок-2.
Когда Пашка вдруг обернулся к шефу, заговорщицки вскинул брови и улыбнулся, Михаил уже знал: аукцион завершен.
— До встречи, Паш. Я скоро приеду к вам.
— Пока, Михал Юрич!
На мгновение зажмурившись, Михаил открыл отчет. Сначала он подумал, что цифры исказил какой-то сбой в программе, но поняв, что ошибки нет, опустил голову и закрыл глаза. В коридоре послышались шаги и оживленные голоса. Тяжело поднявшись, Михаил вышел из кабинета и с минуту сдерживал гнев перед тем, как зайти в комнату Анны.
Когда он появился на пороге, говорившие практически одновременно Анна, Гарик и Владимир Анатольевич испуганно замолчали.
— Выйдите, пожалуйста, — проговорила Анна дрожащим голосом, безуспешно пытаясь оторвать взгляд от упертых в нее почерневших глаз.
Гарик и стилист безмолвно подчинились. Когда дверь закрылась, Анна отступила и обхватила себя за плечи.
— За что?
Его голос был глух и пугал еще больше, чем взгляд. Михаил сделал шаг к девушке и нахмурился, мучительно ища ответ в ее глазах.
— За что, Аня?
Она сжалась под этим взглядом и голос предательски дрогнул:
— Возможно, теперь вы поймете…
— Пойму что?
— Каково это, когда твою жизнь подминают ради удовлетворения своих прихотей.
— Как мелко, Анька… Жестоко и мелко, — перебил Михаил, сжимая ее плечи.
Анна сглотнула. Он отпустил девушку и отвернулся.
— Это гадко, Ань. Я доверился тебе… слепо… — резко обернувшись, он усмехнулся: — поимела Солнце, любимая? Поимела небоскреб?
Она молчала, лишь вздрогнув, когда он назвал ее любимой.
Михаил с минуту рассматривал ее, каждый сантиметр тела, бледную кожу и плавные изгибы, затянутые в ткань, цвет которой теперь напоминал запекшуюся кровь. Будто сняв слепок, Михаил подошел к двери и уже собирался выйти, но замер.
— Прости меня. Вероятно, я сделал тебе слишком больно, раз ты… сочла возможным опуститься до подобной подлости.
Когда дверь за хозяином дома закрылась, Анна судорожно начала втягивать воздух. Михаил не мог слышать гулкого стона, походящего на вой, потому что прежде чем зареветь, Анна прижала к лицу подушку.
Минуту спустя он разговаривал с матерью:
— Да, дом тоже.
— Мне жаль, Миша. Много не добирали?
— Мы набрали значительно больше, чем требовалось.
— Тогда зачем же ты продал дом?
— Дом продала Анна…
* * *
Неделю спустя, двадцать пятого ноября Михаил стоял у окна в своем кабинете, вглядываясь во въезжающие на территорию офиса машины. Шел легкий снег, было темно, и Михаил практически ничего не видел, но упрямо продолжал наблюдать за копошением неразличимых, словно игрушечных машинок далеко внизу. Услышав шорох двери, Михаил мысленно поздоровался с секретарем.
— Объявили, Михаил Юрьевич, — вместо приветствия тихо сказала Лена.
— Спасибо, Лен. И доброе утро.
— Доброе ли…
— Я жду Александра. Когда появится, пусть сразу проводят.
— Хорошо, Михаил Юрьевич.
«Вот и случилось», — думал президент. Закон, который должен был стать недостижимым миражом для идеалистов, вступил в силу.
— Надеюсь, теперь ты доволен, отец, — прошептал Михаил.
Живой проект приехал через несколько минут после Лены — как и обещал — к девяти. Михаил по-прежнему смотрел в окно, скрестив руки на груди. Когда секретарь в приемной предложила гостю пройти в кабинет, президент не обернулся. Саша ждал молча, не двигаясь.
— Ну что, чувствуешь себя свободным? — спросил Михаил.
Александр склонил голову, не отвечая.
— Вот ты и получил права, за которые боролся. Вы все их получили. Много в твоей жизни изменилось? — Михаил развернулся. — Может, теперь ты счастлив?
Александр поднял подбородок, губы тронула невеселая улыбка. Он по-прежнему молчал.
— Ты получил то, чего добивался, Саш? Скажи честно.
Живой проект коротко и отрицательно повел подбородком.
— Может, теперь ты понимаешь, что все это было не нужно?
— Нужно, — не согласился Александр.
Михаил усмехнулся и прошел к своему столу. Присел на край, двумя пальцами пододвинул к себе пепельницу и закурил. Он долго молчал. Александр не двигался с места, наблюдая за неторопливо курящим президентом холдинга.
— Саша… — Михаил поперхнулся, потом и вовсе закашлялся.
— Ты слишком много куришь, Михаил, — побранил живой проект.
Михаил подавился воздухом от смеха и возмущения:
— Если ты не имеешь возможности заставить меня отказаться от этого, — он направил на собеседника два пальца с зажатой в них сигаретой, — не смей читать мне нотаций.
Александр широко улыбнулся.
— Мне нужен зам, — сказал Михаил, давя окурок и поднимая взгляд к собеседнику.
Возникла пауза, они смотрели друг на друга. Потом губы Александра вытянулись в линию, плохо напоминающую улыбку:
— Если ты пойдешь на мое условие.
— Условие?! — воскликнул Михаил со смехом, — Мужик, ты в своем уме? Мне казалось, мы расставили все точки над «и» на Дне рождения Лаборатории Королева!
— Так и есть, — кивнул Саша, — но минутой ранее ты усомнился в моих возможностях…
Михаил дернул подбородком, желая услышать продолжение.
— Ты бросаешь курить.
Президент снова громко засмеялся, потом его смех перешел в кашель. Когда он успокоился, Александр смотрел на него с той же полуулыбкой.
— Идет, — кивнул президент и поднялся, чтобы пожать живому проекту руку.
Александр склонил голову в ответ.
* * *
Немногим позже Михаил вызвал корпоративного психолога. Его интересовало, способна ли Анна на «нормальную» жизнь. Предоставив специалисту несколько записей разговоров с девушкой, а так же повседневный срез с камер наблюдения в офисе, он дождался известия о готовности предоставить отчет.
