— «LPL».
— Логистическое подразделение… тогда вы лично не нужны для этой сделки.
— Ты это знала до того, как сесть в машину.
— Да, конечно, — тихо согласилась Анна.
— Тогда зачем ты приехала?
— На самом деле фактически теперь «LPL» покупает джет у «Живого проекта», в этой сделке для отца не много смысла, но он определенно есть. Да и я не работаю в бюро… и никогда не работала.
Михаил обернулся.
— Тогда кто и сколько заплатил тебе за этот визит?
Анна понимающе усмехнулась:
— Да, после «Галаксис» и продажи особняка вы действительно можете ожидать от меня любой другой подлости.
— Я не знаю чего от тебя ожидать. Ты единственный в моем окружении человек, чьи мотивы и поступки я абсолютно не понимаю!
— Когда Михаил Королев говорит «приезжай сейчас», — усмехнулась Анна.
— Ань, ты издеваешься?
— Почему же? Мои иночи на хрустальном столике. Выберите любой контакт, я бы даже сказала «любого пола», но это будет уже неэтично. Позвоните и скажите «приезжай сейчас». Через час у нас тут соберется клевая тусовка, никто не сможет отказать, даже подключенцы.
— И ты готова остаться?
— Конечно, Михаил Юрьевич! За это заплатили достаточно! Вы!
— Я не…
— При первых же знаках внимания я попросила оставить меня в покое, но нет, вы влезли в мою жизнь, выкупили долг бюро, развалив мои отношения просто потому, что решили, что они мне надоели. Отец ненавидит себя за то, что слабее… трусливее вас, как будто потерял право оставаться просто человеком после вашего визита. Мой круг, все мои контакты либо ушли в глухой DND
[20], потому что «Анька продалась Королеву», либо лебезят, выпрашивая какие-то выгоды. Конечно, ведь Королев может купить что угодно и кого угодно. Купить, продать, сдать в аренду… для вас не существует людей, все вокруг — ваши живые проекты. Кто может сказать вам «нет»? А точнее, чье «нет» вы в состоянии услышать, принять и подчиниться? При мне от вас ушло три человека, Михаил Юрьевич. Один из них ныне погребен под слоем мерзлой земли, а второй вырезал паспортный чип и умчался, куда глаза глядят. Третья же не была склонна ни к суициду, ни к бегству, а потому разделила с вами ложе и, судя по всему, вы к ней охладели. И я действительно не вижу иных способов избавиться от вашего внимания, кроме этих. Что ж… вероятно на самом деле лучше подчиниться, ведь на кону ни много ни мало, а моя жизнь.
Анна помолчала. Михаил был слишком изумлен, чтобы перебить ее.
— Вы влюбились! Ох, боже мой, какое событие: Королев влюбился! Запеките жертву в яблочном соусе и подайте на блюдечке с голубой каемочкой! Разве желания Королева не могут не удовлетворяться? Разве есть на свете баба, не мечтающая разделить с ним постель, вечерний обед и почти неутомительные под правильной дозой вылазки раз в пять лет куда-то кроме офиса? Нет, серьезно, разве… теперь уже бывший мультимиллионер, сын знаменитого профессора Королева, наследник миллиардного состояния и президент трансконтинентального холдинга априори не является мечтой любой самки на Земле? Вы все можете? Да, вы гордитесь тем, что можете все. Я искренне охреневаю от вашей выносливости и живучести, хотя иногда кажется, что вы пьете кровь невинных младенцев, чтобы поддерживать в себе эти немыслимые силы. Нормальный человек уже давно бы загнулся от элементарной усталости, не говоря обо всем остальном. Королев же запал на сетевой придаток, который сделал все, чтобы казаться незаметнее. Мне было не нужно это, понимаете? Не нужно! У меня другая жизнь, другая среда, другие планы и вас в них не было! Я подключена, так же как миллионы тех, кого вы открыто презираете. Вы держите на своих плечах полстраны, и когда этот здоровенный кусок дерьма раздавит вас, я не хочу быть рядом и не хочу иметь к вам никакого отношения!
Анна сглотнула, поняв, что перешла на крик, и продолжила уже тише.
— Вы хотите меня? Что ж, вот я! Хотя теперь вы не притронетесь ко мне и этот ход тоже с подлянкой. Ведь многослойное благородство Королева тоже притча во языцех! Там слегка нагрешил, тут чутка отмолил, вроде сровнялось. Там нагадил, здесь подчистил и снова в шоколаде. Там пару тысяч убил, здесь сотню тысяч спас… и опять дорожка в рай. Чему вы удивляетесь, Михаил Юрьевич? В наше время нет тайн — сеть открыта! Нужно лишь время, желание и капелька сноровки, чтобы откопать любую правду и прилагающийся к ней пакет пруфа
[21]. В отличие от вас, брезгующего вживлением даже элементарной камеры, я часть этого мира, этого времени, этой народности, открывающей рот только в двух случаях: когда нечего жрать и когда в ладошки падает горошина власти. Кто пощадит цезаря, сунувшего шею под твой сапог?
Вы не понимаете моего отношения и моих мотивов лишь потому, что мы живем в разных системах координат. Я расскажу, чем мы отличаемся. Вы наивно полагаетесь на честь там, где в моде тотализатор на подлость. Вы словно мелкий чиновник рассчитываете на двойную мораль в мире, где само понятие морали — историзм. Вы устарели. Вас бьют не за то, что вы хороший или плохой, а потому, что ваши бивни — археологическая находка! Вы отказываетесь играть по чужим правилам, но не замечаете, что правил уже нет! Вы подспудно гордитесь тем, что никто не знает какой вы, но не понимаете, что большинству наплевать не только на то, какой вы, но и существуете ли вы вообще! Вы потеряете все, что у вас есть не потому, что кто-то умнее, сильнее или подлее вас, а потому что вы не способны адаптироваться к реальности. Вы даже понять не можете, что в мире, где реализуется «право на ребенка» человек перестает быть человеку — человеком. Вы считаете себя полубогом, продающим право на жизнь, право на потомство и вечную молодость, но всю жизнь защищали установку, что человеческая свобода — это понятие того же порядка, что и коммерческая собственность. Вы уходите от законов, установленных людьми, подтверждая их право эти законы создавать и вручая своим протестом право наказывать себя. И я просто поражена профессионализмом этих тварей! Заковать в систему Солнце может только вселенная, но даже тогда оно следует своей орбите. Вас же… вы оказались слишком умны, чтобы разглядеть в происходящем отсутствие разума.
Анна сделала очередную паузу, выпуская Михаила из мертвой хватки своей речи, он опустился на диван и хотел закурить, но не нашел рядом сигарет. Подняв со столика свои иночи, девушка присела рядом.
— Я сейчас просто обкакаюсь от собственной смелости…
Михаил громко засмеялся, но довольно быстро успокоился, и устало провел ладонью по лицу, снимая напряжение.
— Нет, я серьезно, — Анна поднялась, — не смейтесь, я сейчас вернусь.
