— Простите, мисс, через десять минут мне необходимо быть в офисе, — сказал Кирилл на испанском. Всех молодых женщин он должен был называть мисс, потому как в водимых им группах преобладали европейцы.
— Это не займет и трех минут, — настаивала девушка, вкладывая свою ладошку в ладонь живого проекта и практически волоком ведя его в проулок.
И на самом деле, не прошло и трех минут, как выражение лица этой миловидной мисс изменилось. Брезгливо выдернув ладошку из его руки, она обтерла ее об шорты. Кирилл оказался окружен дюжиной парней. В их руках незаметно образовались железные пруты, биты и даже розочка от бутылки.
Живой проект знал все наречия, преобладающие в этой части континента, но слов, что слетали с губ окруживших его людей, он не понимал. Лишь по ярко выраженной агрессии, запаху опасности он догадался о том, что ему грозит. Кириллу нечего было ответить на доносившиеся со всех сторон непонятные слова. Подобравшись, он глубоко вздохнул. Вне походов он не имел права носить с собой оружие, кое могло пригодиться при столкновении с дикими агрессивными животными. Но в его подготовку входила защита себя и группы и без оружия. Лишь на секунду проводника занял вопрос о том, что окружают его не звери, а люди. Но запах, этот запах, и эти взгляды и интонации голосов… все говорило о том, что необходимо защищаться.
Через несколько минут Кирилл, как и планировал, вошел в офис турфирмы и вскоре участвовал в обсуждении очередного прохода по незнакомому маршруту.
Следующей ночью Александр читал новости, отдельной темой отразившиеся и на его форумах. К новости был прикреплен трехминутный ролик. Хозяйка иночей дождалась развязки, видимо только потому, что подогнувшиеся в какой-то момент ноги не захотели унести владелицу гаджета прочь. В этом ролике окруженный группой агрессивно настроенных граждан Эквадора живой проект: проводник быстро, технично и бескровно; без эмоций и жестокости, с сосредоточенным лицом и доведенными до совершенства инстинктами, лишил сознания, покалечил или убил угрожавших его жизни молодых людей в количестве девяти человек.
Это стало первым ответом живых проектов, даже не корпорации — людям. И произошедшее вызвало небывалый резонанс. Люди поняли, что живые проекты корпорации не просто могут ответить агрессией на агрессию. Они поняли, что живые проекты могут быть опасны. Против корпорации было возбуждено несколько уголовных дел в Эквадоре. В повестке дня следующих заседаний Объединенной Лиги, Федерации и еще нескольких общественных организаций появились повестки с вопросами о деятельности направления живых проектов Live Project Inc., угрожающей мирному населению отдельных стран.
* * *
Утром в головном офисе LPI проходило экстренное учредительное собрание. В кабинете главы корпорации царила атмосфера паники, страха, ярости и извечного желания найти виноватого. Все взоры были прогнозируемо устремлены на Генерального директора «Живого проекта» — Николая Крышаева и президента Live Project Inc., председателя учредительного собрания и представителя держателя контрольного пакета акций, то есть своей матери — Михаила Королева. Он сидел прямой и напряженный. Было заметно, что эту ночь он провел без сна. Михаил беспрерывно курил, темные глаза, казалось, провалились еще глубже, и взгляд их казался угрожающим.
— Ты допустил непростительную ошибку, не позволив позаботиться об этом проекте вовремя, — глухо проговорил седовласый мужчина — Николай Крышаев.
Михаил понимал, что этими нападками его крестный отводит гнев от себя самого. Ни для кого из присутствующих не было секретом, что вернувшись из Канады после смерти отца-основателя и, заняв пост главы «Живого проекта», Николай подвинул самого Михаила. Не то, чтобы младшему Королеву было мало кресла президента, но именно вокруг «Живого проекта» была сосредоточена его основная деятельность еще при отце. Именно этой компанией он планировал управлять лично и решение отца, одно из последних, о возвращении Крышаева, несколько обескуражило Михаила. На протяжении предыдущих лет Михаил прямо или косвенно управлял «Живым проектом» и внутри компании ему не решались возражать. В отличие от Николая, несколько лет управлявшего работой LPI сперва в Северной Америке, а потом в Канаде, Михаил жил здесь, работал здесь и, в конце концов, являлся президентом всего холдинга. Николая же успели подзабыть, и когда указания двух глав не совпадали, выполнялись отданные Михаилом. Но здесь, за этим столом собрались крупнейшие акционеры и учредители, старожилы, для которых Николай имел значительно больший вес. Его реплика являлась прямым обвинением Михаила не только в совершенной непростительной ошибке, но и в неспособности справляться с руководством компанией, из которой он так упорно выжимал крестного.
— Чтобы это обвинение стало полным, нужно упомянуть, что я допустил не менее серьезную ошибку, не убив профессора Высоцкого сразу после выхода на пенсию, — проговорил Михаил так же тихо. Собеседник подался назад. Сидящий справа от президента Петр обернулся к другу.
— Перестаньте, Михаил, — возмутился Станислав Иванов, представитель «Руси» — госкорпорации, владеющей блокирующим пакетом акции, — никто не говорил об убийстве. Для списания живого проекта прописан десяток законных оснований, которыми вы могли воспользоваться.
— Процесс начал Высоцкий, — не согласился Михаил.
— Не имеет значения, кто это начал, — подал голос невзрачный мужчина в очках. — Главное, кто допустил произошедшее, кто спустил на тормозах надвигающуюся опасность, кто все знал, но ничего не сделал. Вы ведь знали о деятельности своего живого проекта, Николай? А с господином Высоцким вы встречались менее месяца назад, не так ли, Михаил?
— Верно, — снова взял на себя удар Михаил.
— И вы ничего не сделали.
— Верно.
— И вы ничего не хотите сказать в свое оправдание? — вскинул брови собеседник.
— Вам не нужны оправдания.
— Вы правы! Нам нужны результаты. А результаты — это прибыль, которая не просто уменьшилась, она исчезла! От «Живого проекта» буквально разбегаются, возбуждено несколько уголовных и административных дел. Репутация катится в пропасть! Не только «Живой проект» под ударом, подмочена репутация всего холдинга! А виной тому — ваш непрофессионализм и слабоволие!
— Мое что?!
— Михаил, — вмешался молчавший до сих пор мужчина, — мы очень уважали вашего отца и чтим его память…
«Началось» — подумал Петр и отвернулся к окну, но почти сразу обернулся к Николаю Крышаеву. «Долго ты еще будет прикрываться Мишкой, старый козлина?» — мог бы прочесть Николай в этом взгляде, если бы удостоил им Петра. Беда заключалась в том, что присутствующие знали, что за прошедшие после смерти отца-основателя годы, с каждым днем после возвращения Крышаева в Россию, его власть в компании таяла. Если бы Николай не был надежным мостом между корпорацией и правительством России, Канады и Америк, Михаил приложил бы все усилия по его удалению из руководства вовсе.
— Но в сложившихся чрезвычайных обстоятельствах я, как представитель держателя акций, не вижу иного выхода, как…
