Михаил скосил взгляд на часы. Он планировал поужинать, поработать, а потом поплавать в бассейне. Это уже будет ночь, можно будет позвонить на Арктику-1 и Эду. Потом пару часов поспать и в шесть вернуться в офис. Если отменить плавание, сдвинуть работу к звонкам в Арктику и Америку, то у него получалось около получаса, в которые Михаил решил переключить внимание от корпорации к этой девице. «Ни для кого не секрет, что короткое переключение внимания хорошо сказывается на производительности труда, — писал он сам HR, до сих пор пребывающей в шоке от массового увольнения. — Устройте сотрудникам головного офиса вылазку на природу в выходные, придумайте развлечения. В этом году вы совершенно об этом забыли». Михаил знал, что HR-директор не забыла, но просто не смела заикнуться об этой ежегодной традиции в столь смутные времена.
— Пропустите ее, — сказал Михаил, когда машина заехала в ворота. Ему не хотелось впускать незнакомого человека на свою территорию, но приняв решение уделить ей время, коего у Михаила было немного, он не видел причин его менять. А вот ехать куда-то уже точно не представлялось возможным.
Президент не видел, что девицу тут же прощупали на предмет оружия. Выйдя из машины, он дождался, когда она зайдет на участок и подойдет к нему. После пережитого ее улыбка казалась глупой и неуместной.
— Ну, проходи, — кивнул он, направляясь к дому.
Экономка знала, что Михаил не любит, когда его кто-то встречает. Она была на кухне, когда из прихожей послышался незнакомый женский голос. Это было необычно. Мария работала здесь с момента покупки дома и за все время его порог, кроме нее самой, переступали всего две женщины: мать хозяина и Ольга. Экономка затаилась.
Через минуту показалась хозяйка голоса и Михаил.
— Добрый вечер, — поздоровался он. — Мы будем ужинать.
— Добрый вечер, Михаил. Накрыть здесь или в зале? — спросила Мария.
Михаил посмотрел на спутницу, снисходительно улыбающуюся Марии.
— В зале, — ответил он и вышел. — Развлеки себя чем-нибудь, — посоветовал гостье, собираясь все же добраться до душа и направляясь на второй этаж.
— Можно с тобой?
— Нет.
Не зная точно, куда и зачем идет хозяин дома, гостья решила, что вместе с этим «нет» ей запретили подниматься на второй этаж в принципе. Порывисто вздохнув, она закрутила головой по сторонам, затем решила осмотреть первый этаж.
Через пятнадцать минут Михаил застал ее на диване в зале. Девица, прежде наблюдавшая за тем, как Мария накрывает ужин, теперь просто сидела и переводила взгляд с одного предмета интерьера на другой. Играла какая-то спокойная музыка из записей Ольги. Гостья не услышала, как Михаил спустился.
— Я вам еще понадоблюсь? — спросила Мария, заходя. В отличие от гостьи, экономка имела возможность наблюдать передвижение хозяина по дому в любой момент.
Обернувшись, девушка увидела Михаила с мокрыми волосами, переодевшегося в легкие темно-серые брюки и рубашку. Все что она успела узнать о нем за время, прошедшее с их первой встречи, убедило ее в том, что Михаил и спит в деловом костюме. Его нынешний вид заставил гостью улыбнуться широко и искренне.
— Нет, Мария, спасибо, — ответил хозяин дома и вернул взгляд к гостье.
Когда Михаил позвал девушку за стол, повелительный жест его поднятой руки показался ей галантным приглашением. Проходя за стол, она не могла скрыть улыбки.
Посмотрев на бутылку Мартини на столе, Михаил подумал об Ольге. Он не пил, весь алкоголь в его доме появлялся либо с Ольгой, либо с Петром. Этой бутылке, должно быть, не меньше двух лет. Гостья не заметила мелькнувшего в глазах Михаила смеха.
— Ты пьешь? — спросил он гостью.
— Да, вино, — она тоже посмотрела на спиртное, затем перевела взгляд на графин с розоватым соком и мысленно кивнула себе. Откуда взялось вино, хозяин дома не знал.
— Говори.
Гостья растерянно сморщила лобик, а потом улыбнулась:
— Ты прислал мне цветы в тот день. После того, как я в тебя въехала, да еще обвинила в аварии, это было несколько неожиданно и безумно приятно.
Михаил пытался понять, с чего вдруг ему было присылать ей цветы. Уже решив, что девица врет, он все же вспомнил разговор с Петром в палате после того, как из него вытащили пулю. Он был уверен, что Петр понял, что это шутка, но так же совершенно отчетливо понял и Петра, никогда не замечавшего у Михаила наличия чувства юмора.
— Это было ошибкой, — сказал Михаил. — В любом случае, не стоит считать все рассылки корпорации подарками лично от меня. На этих цветах не могло быть моего имени.
— Там было написано «LPI», — не согласилась девица. — Ведь, это и есть ты…
Михаил перевел взгляд на куриные зразы, которые у Марии получались лучше всего прочего. Когда он приступил к еде, девушка последовала его примеру.
— И что теперь? — спросил он. — Цветы завяли?
Девушка рассмеялась.
— Я сделала из них гербарий, Михаил. На память.
Миша улыбнулся. Даже если это ложь, она оказалась смешной и свежей.
— Как тебя зовут? — спросил он, смягчившись.
— Юля, — девушка легонько прикоснулась к ножке бокала.
Заметив этот жест, Михаил не предложил выпить за знакомство.
— Ты планируешь оккупировать мой особняк?
— В том числе, — сказала она весело, без ноток напряжения, и отпила вина.
— Что, и разработала план по захвату?
— Детальный.
— И что в итоге? Когда ты победишь, что будет?
— Мы будем жить долго и счастливо. Заведем кучу детишек, состаримся и умрем в один день. Или будем жить вечно. Ты же можешь это устроить?
— Так вот какова цель всех военных экспансий…
Когда Юля засмеялась, на Михаила нахлынула тоска. Он думал о женщине, которая бежала от него лишь потому, что он ассоциировал себя с корпорацией. Тогда как сейчас перед ним сидела девица, которая хотела быть с ним лишь поэтому. Он выбрал для себя умненькую и образованную Ольгу, к тридцати двум годам не сумевшую понять чего она хочет и обвинявшую в этом его. А перед ним сидела девица, если и имеющая образование, то скорее купленное, если и не впервые услышавшую слово «экспансия», то вряд ли пытающуюся выловить его значение в тайниках памяти. И при этом она точно знала, чего хочет. И была готова добиваться этого.
Михаил понимал, что дав ей шанс, он вряд ли пожалеет об этом. Обеспечить все ее финансовые, физические, моральные и духовные потребности не будет стоить ему и полвздоха. С ней всегда будет просто и она сделает все что может и не может, лишь бы угодить ему. Ей это нужно. Но по какому-то глобальному закону подлости ему самому нужна женщина, спрятавшаяся от него в тысячах километров, на краю страны и мира, в Арктике.
— Я моногамен и у меня есть женщина, Юль, — сказал он, не вполне уверенный, нужна ли собеседнице его искренность. — Ты зря потратишь время и силы.
