— Я приехал за тобой. Кроме того, что я хотел бы попросить прощения за действия бывшего сотрудника СБ, я планирую вернуть тебя в лоно корпорации. Техники же… — он обернулся к Константинам, — их геном уже идет вразнос. Я найду им применение во благо корпорации. Они не стоят внимания большего, чем уже получили. Пошли.
Михаил вышел из комнаты. Он слышал возню и возгласы. Два тихих удара, известивших о выпущенных из ДЭШО иглах и снова хриплые голоса. Обернувшись назад в коридор, он увидел, как Александр зашел в соседнюю комнату. Михаил не желал более оставаться в этой квартире и направился вниз по лестнице. Макс, ждавший у двери, пошел следом. За ним последовали согнувшиеся под обмякшими телами техников коллеги. Таким образом, за Александром никто не приглядывал, но почему-то Михаил не опасался, что живой проект попытается бежать. Сев в машину, он подумал о том, что слух о возвращении «любимой игрушки президента» завтра перекроет новость о невнятной девице на джипе у его ворот. Эта мысль отрезвила его. Обернувшись к подъезду, он наблюдал за волочащими техников телохранителями. Водитель второй машины открыл багажник.
— Макс, поднимись за Александром, — очень тихо приказал Михаил. Тон его голоса заставил телохранителя пуститься бегом, только выпрыгнув из машины. Выйдя тоже, Михаил закурил. Прошло минут десять, за которые телохранитель мог обследовать квартиру, подняться до крыши и спуститься обратно. Михаил уже все понял. Когда Макс вышел, на его лице был написан прогнозируемый ответ. Засмеявшись в голос, Михаил, словно птиц спугнул следивших за ним из-за кустов наблюдателей. Кусты зашумели и послышались тихие частые шаги убегающего человека.
— Поехали, — крикнул он телохранителю и махнул рукой. Здесь им делать больше было нечего.
8
«Я жив и мне нужна ваша помощь. Каждого из вас!» — написал Александр в блоге, заведенном там, за грифом секретности на одном из его собственных ресурсов. Здесь вряд ли могли возникнуть сомнения, что представившийся Александром им не является. Здесь все было проще. Об этой части знали лишь свои.
Свои, способные продать.
Свои, узнающие тебя даже тогда, когда собственный создатель не узнал бы. Такие разные и такие несовершенные. Самые настоящие люди, отчаянно, вопреки чести и разуму стремящиеся жить.
«Федор Иванович, мне понадобится небольшая пластика лица. Я вынужден просить вас о помощи в этом» — писал он Высоцкому.
«Все что угодно, Саша. Я договорюсь и оплачу. Береги себя» — отвечал Высоцкий.
«Оленька, я более не являюсь частью корпорации. Мне понадобится некоторое время, чтобы закончить дела в Москве, но…». — он отложил это письмо и принялся за оставленную работу.
— Идите завтракать, молодежь! — кричал Глеб Саныч с улицы.
— Санек, кончай клацать, прямо краб какой-то…
— Иду, — отвечал Александр неохотно. Отрываться от работы не хотелось, особенно теперь, когда корпоративные обязанности перестали занимать большую часть суток. — Я попросил Федора Ивановича организовать пластическую операцию. Глеб Саныч, через какое время все заживет и я смогу появиться на людях?
— Когда сойдут следы побоев, практически сразу, — старик раскладывал по тарелкам распаренный в кипятке паек для малоимущих. — Пластика не сильно затормозит.
Все трое с аппетитом приступили к завтраку. Ели молча и не отвлекаясь. Когда тарелка опустела, Александр поблагодарил за еду и, поднявшись, замер над бомжами.
— Есть ли шанс, что вы согласитесь работать на меня? Мне очень нужны надежные люди.
Шурик в недоумении посмотрел на старика. Глеб Саныч потеребил подбородок и остановил взгляд на живом проекте. В этом взгляде таилось сомнение, надежда, искорки смеха и еще что-то, интерпретированное Александром как попытка оскорбиться.
— Это деловое предложение, Глеб Саныч, — добавил он и сразу продолжил спокойно и уверенно, — но если вы не готовы покинуть свалку, я пойму. Вероятно, это место будет недолго пустовать и, если вы не уверены, что справитесь… — Александр перевел взгляд на Шурика, — или справится ваш коллега…
Бывший хирург понимающе хмыкнул и отвернулся к дороге. Александр не мог видеть и знать, что в эти мгновения старик борется с подкатывающими к глазам слезами. Молчание длилось минуты две, никто не двигался с места.
— И еще, я не смогу оформить вас официально, — добавил Александр после продолжительной паузы. — Пока не смогу.
— В чем будет заключаться работа? — обернулся старик, справившись с эмоциями.
— От вас мне будет необходима административная поддержка и представительские услуги, от Шурика поначалу — курьерские услуги и, если он зарекомендует себя не только как профи по железу, но и…
Александр обернулся к Шурику и запнулся на полуслове. Шурик тихо плакал, прижав к себе ложку. Саша перевел дыхание, чтобы продолжить:
— Если вам необходимо подумать, я подожду. Но не заставляйте ждать слишком долго, очень много еще предстоит сделать.
Он посчитал лучшим сейчас уйти в дом. Вытянув перед собой иночи, сделал несколько фотографий и приложил их к письму. В день покушения он должен был выступать в вечерней телепередаче. Необходимо было, наконец, дать объяснения, почему главный герой не появился в студии. Александр не сомневался, что фотографии его изуродованного лица украсят какой-нибудь выпуск новостей. Они найдут, куда воткнуть их — слишком уж накалилась атмосфера, и любая новость о нем поднимет рейтинг канала, впервые рассказавшего ее.
— Саша, мы готовы приступить к своим обязанностям в любой момент.
Александр обернулся, но не смог различить лица Глеба Саныча — тот стоял в проходе, спиной к свету.
— Спасибо, Глеб Саныч, — ответил Александр официальным тоном. — Первое, что необходимо сделать, это снять жилье в городе. Найдите квартиру как можно скорее, трех- или четырехкомнатную. В первую очередь вам и Шурику нужно уладить вопрос с идентификацией, далее одежда и услуги парикмахера.
Достав из кармана расчетную карточку, Александр протянул ее старику.
— Постарайтесь управиться за два-три дня. Можете прибегнуть к услугам агентства. Параллельно с этим провентилируйте вопрос… — Глеб Саныч стоял в проходе, не двигаясь. Александру пришлось подняться и подойти. Когда он протянул деньги старику, стоя рядом, бывший хирург принял их. — Мне нужен новый чип. Что в нем будет написано — не важно.
— Понятно, — кивнул старик и прошел вглубь дома, к своему лежаку.
Постояв немного, Александр вернулся на свой лежак. Какое-то время он сидел молча, борясь с сомнениями. Слишком свежо было недавнее предательство и слишком сильно ему необходимо было реабилитировать свое доверие к людям. Он боялся и надеялся одновременно, и сложно было точно сказать, чего он опасался больше: увериться в том, что никому нельзя доверять, или понять, что не все руководствуются в своих действиях чувством вины перед живыми проектами. Александр искренне верил, что даже в изгоях, спасших ему жизнь, остались честь и принципы. Верили ли в это они сами? Вот в чем у него был повод сомневаться.
