«За деньги можно купить все!» — презрительно подумала девушка и с болью в душе вспомнила заросший, неухоженный сад в Прайори, когда-то бывший предметом гордости ее матери.
Едва она подъехала к огромной, обитой медью парадной двери, как один из грумов поспешил к ней, чтобы придержать лошадь, а она тем временем спешилась и поднялась по ступенькам.
Когда дверь открылась, девушка увидела ожидавшего ее дворецкого, окруженного лакеями в ливреях.
— Я хочу поговорить с мистером Дурстаном Хейлом, — произнесла она повелительно.
— Разумеется, мадам, — ответил дворецкий. — Не угодно ли вам назвать свое имя?
— Леди Лоринда Камборн.
По блеску глаз дворецкого она поняла, что ему известно это имя, — по-видимому, он тоже был родом из Корнуолла.
Дворецкий церемонно проводил ее через восстановленный холл, выглядевший теперь столь изысканно, что невольно вызывал восхищение. Лоринда любовалась великолепной лепниной, которая не так давно была покрыта грязью и трещинами; ниши заполнились статуями, и извилистая, украшенная затейливой резьбой лестница уже не изобиловала, как прежде, пустыми проемами.
Дворецкий открыл дверь комнаты, которая выглядела особенно запущенной. Когда-то там располагалась библиотека, но во времена детства Лоринды об этом напоминали только разбитые книжные шкафы. В первое мгновение девушка была так потрясена переменами, что только изумлялась увиденному. Плафон был заново расписан рукой искусного художника, и все стенные шкафы заполнены книгами. Великолепный камин, украшенный резьбой по камню, который она помнила грязным от сажи и почерневшим от времени, теперь сиял белизной, а пустая ранее полка уставлена букетами цветов.
— Леди Лоринда Камборн, сэр! — объявил дворецкий, и девушка увидела, как мистер Хейл поднялся с кресла и отложил в сторону газету.
Она приблизилась к нему и, поймав на себе все тот же проницательный взгляд темных глаз, пожалела о том, что не прикрыла свои рыжие волосы шляпой.
Лоринда сделала реверанс, и он поклонился в ответ.
— Какая приятная неожиданность, — сказал он, — хотя я предполагал, что вы захотите со мной поговорить.
— По-моему, это очевидно, не так ли?
— Не угодно ли вам сесть?
Она опустилась на указанное ей кресло с непревзойденной грацией, хотя и держалась при этом несколько натянуто.
— Чем могу служить? — Он вернулся на свое место. — Или мой вопрос кажется вам излишним?
— Я явилась сюда, чтобы выяснить, действительно ли вы настаиваете на том нелепом предложении, которое сделали моему отцу.
— Не думаю, что с моей стороны было так уж нелепо предложить за Прайори восемьдесят тысяч фунтов.
— Я имею в виду не сами деньги, — уточнила Лоринда, — а условие, которое связано с этой сделкой.
— Я знал, что вам это, возможно, придется не по вкусу. — Он улыбнулся, и эта улыбка привела ее в бешенство.
— Тогда зачем было делать такое предложение, раз вы с самого начала знали, что я откажусь?
— Если это и есть ответ вашего отца, леди Лоринда, — холодно сказал Дурстан Хейл, — то нам больше нечего обсуждать.
Он поднялся с кресла.
Лоринда смотрела на него круглыми от изумления глазами. Она еще никогда в жизни не встречала, да и не ожидала встретить, мужчину, который обходился бы с ней подобным образом.
— Мне еще о многом надо с вами поговорить, — вымолвила она.
— Предложение, которое я сделал вашему отцу, совершенно недвусмысленно, — заявил Дурстан Хейл. — Все — или ничего!
— Но зачем вам жениться на мне? — спросила Лоринда.
— Будет жаль, если не останется ни одного из Камборнов хотя бы, скажем так, в частичном владении землями, которые принадлежали им в течение пяти столетий.
— Так это и есть настоящая причина, побуждающая вас просить моей руки?
— Более веской, пожалуй, не найти, — ответил он. — История Корнуолла очень много значит для меня.
Лоринда лишилась дара речи: впервые в жизни мужчина просил ее стать его женой с таким равнодушным и непреклонным видом.
— Я хотела предложить вам, — наконец очнулась она, — приобрести дом и поместье за гораздо меньшую сумму, если только я не буду включена в соглашение.
— Я не готов сейчас это обсуждать, — возразил Дурстан Хейл, — и, как я уже говорил вашему отцу, предпочитаю вести дела с мужчинами.
— Когда сделка касается непосредственно меня, я не хочу оставаться в стороне.
— Леди Лоринда, полагаю, вы достаточно хорошо понимаете простой английский язык. Мое предложение остается в силе до завтрашнего утра, после чего я беру его обратно.
— Я только прошу вас о небольшой уступке.
— А я отвечаю вам отказом. Если вам больше нечего сказать мне по существу дела, то, пожалуйста, позвольте мне проводить вас к вашему экипажу.
По-видимому, он ожидал, что она тоже поднимется с кресла, однако Лоринда потеряла способность двигаться. Ум ее был охвачен смятением. Ей казалось, что она наткнулась на каменную стену, пробиться сквозь которую было совершенно невозможно, и все же она не собиралась признавать свое поражение, лихорадочно обдумывая, как убедить его изменить решение и пойти на уступку.
Лоринда чувствовала, что он наблюдает за ней, и снова заметила на губах язвительную улыбку, которая навела ее на мысль, пусть даже совершенно неправдоподобную, что он просто презирает ее.
Очевидно, он хотел поставить ее на колени, но, с гордостью подумала про себя девушка, этого он от нее никогда не дождется!
Так или иначе, но он загнал ее в угол, из которого не было выхода. Однако она твердо решила не унижаться перед ним, а, напротив, сопротивляться всеми возможными средствами.
— Вы хотя бы подумали о последствиях вашего невероятного предложения? — спросила она.
— Я человек предприимчивый, — ответил Дурстан Хейл, — и, следовательно, привык рассматривать любую заключенную мной сделку со всех сторон.
Лоринде претило само слово «сделка», когда речь шла о ней. Она посмотрела ему прямо в глаза:
— Едва ли вы сочтете для себя приемлемым взять в жены женщину, которой уже внушаете глубокую неприязнь. Позвольте мне заявить вам со всей определенностью, что я рассматриваю само ваше предложение как оскорбление, и то, что я уже успела заметить, внушает мне огромную тревогу за будущее.
— Вы очень откровенны.
— Какой смысл притворяться? Вы меня не знаете, и, стало быть, вам не известно, что сама мысль о замужестве с кем бы то ни было мне ненавистна. Я презираю мужчин! Хотя за последние два года мне довелось получить немало предложений руки и сердца, у меня не возникало ни малейшего искушения принять хотя бы одно из них.
