— Понятно, — ответил Хаммон. — Ладно, надеюсь, все получится. Это и правда невыносимо. Что я должен сделать?
Я вопросительно подняла бровь.
— Для чего?
Хаммон одарил меня сердитым взглядом. Я подумала, что напрасно дразню его. Такие, как Хаммон, способны нарезать таких, как я, на ломтики, а потом завялить и съесть с пивом.
— А, блок. Я его уже поставила. Чувствуешь холодок в голове?
Хаммон нахмурился и вдруг улыбнулся, словно ему вдруг сделалось настолько легко, что он готов был оторваться от земли. Я понимающе кивнула: заклинание внутреннего слова действовало именно так. А блок, который не позволит никому из хозяев «Имаго» отследить его, действительно включится в тот момент, когда Хаммон въедет в город.
Мне нужно было подстраховаться.
— Да, — улыбка Хаммона стала еще шире. — Чувствую. Я все сделаю, не волнуйся.
— А генерал Хайнс обеспечит тебя убежищем, — ответила я. — Что теперь?
Мы поднялись на третий этаж и вышли в широкий белый коридор, в котором было всего две двери. Хаммон подошел к одной из них и негромко произнес:
— А теперь держись. Удачи.
За дверью располагался просторный кабинет, отдаленно напоминавший стоматологический. Такое же большое кресло с нависшими над ним тонкими щупами из незнакомого мне оборудования, большой стол врача с открытым ноутбуком, шкафчик с инструментами и препаратами. За столом расположился Готтлиб — увидев меня, он обернулся и доброжелательно произнес:
— А, дорогая Инга! Наконец-то!
Дверь бесшумно закрылась, и я обреченно подумаю, что бежать некуда. Возможно, когда генерал Томат приедет в этот лес, то найдет лишь тень без лобных долей мозга вместо меня.
— Что вы собираетесь делать? — поинтересовалась я, стараясь говорить, как можно спокойнее. Готтлиб улыбнулся и произнес:
— Окончательно привести вас в «Имаго». Привести к совершенству, доктор Рихтер. Садитесь.
Делать было нечего. Я села в кресло, вольно вытянула ноги и осведомилась:
— Тут что, зубы лечат?
Готтлиб вопросительно поднял бровь. Возможно, он ожидал другого вопроса и иной реакции.
— У вас болят зубы? — ответил он вопросом на вопрос. Я развела руками.
— Слава богу, нет. Но обстановка похожа.
Готтлиб усмехнулся. Пробежался по клавишам, и на экране ноутбука открылся текстовый файл, украшенный моей фотографией. Официальное инквизиционное досье — когда-то я очень хотела заглянуть в него.
Потом мне стало все равно. Я не узнала бы о себе ни нового, ни хорошего.
— Доктор Инга Рихтер, ведьма уровня Каппа, — произнес Готтлиб. Сдвинул очки на кончик носа и вдруг действительно стал похож на доброго врача. — Не буду ходить вокруг да около. Вы интересны для «Имаго» по двум причинам. Вас можно трансформировать в ведьму более высокого уровня — это первое. С Каппой мы еще не работали. А второе — вы нравитесь своему куратору, а это никогда нельзя недооценивать. Понимаете?
Надо было сориентироваться как можно скорее и не наделать при этом ошибок. Да, я нравлюсь Ульриху, он говорил об этом в открытую. Да, Готтлиб уже предлагал мне скачок в уровне, и я отказалась.
Но теперь…
Я вдруг подумала, что Готтлиб может сделать меня человеком — но только человек Инга Рихтер вряд ли на что-то сгодится ее старым знакомым в министерстве обороны. И случись что, ее никто не будет вытаскивать из неприятностей.
Вспомнилось, как Ульрих советовал любым способом отбояриться от предложений Готтлиба. Но сейчас, сидя в его кабинете, я понятия не имела, как это сделать — и нужно ли это делать.
— Понимаю, — кивнула я. — Но вроде бы вам понравилась решимость Арна Виланда? И его желание занять место Ульриха в «Имаго»?
Готтлиб негромко рассмеялся.
— Знаете, как говорят на востоке, знакомый бес лучше незнакомого. Я пока плохо представляю, как именно господин Виланд сможет заменить Ульриха. Он решителен, во многом фанатичен, но этого все-таки недостаточно.
Все правильно. Выродок Арн был свирепым псом, который охотился на ведьм. Такова была его слава и жизнь. Его не считали тем, кто способен хитрить и добиваться своей выгоды.
Иногда прямолинейность и предсказуемость становятся грехом.
— Хорошо, — кивнула я и указала на аппарат, который нависал над креслом. — Это больно?
Готтлиб усмехнулся. Ему нравилась моя решимость, и я видела, что пока все идет так, как надо. На самом краю моего сознания подрагивала золотистая нить: Хаммон попрощался с «Имаго», и его внедорожник ехал через лес к границам заповедника.
— Раньше было больно, — ответил Готтлиб. — Когда я только начинал, приходилось работать вручную. А сейчас так, легкий дискомфорт. Как будто вас обстрекало крапивой.
— Кто вы сами, доктор Готтлиб? — поинтересовалась я. — Если уж я ложусь под ваш аппарат, то имею право на правду.
Он понимающе кивнул. По панели на аппарате пробежали красные огоньки, налились зеленым. Кабинет наполнила приятная музыка — что-то расслабляющее, восточное.
Это действительно было предложение, от которого невозможно отказаться. Если бы я стала упрямиться, то меня принесли бы под этот аппарат насильно. Готтлибу нужна моя покорность, и готовность к совместной работе — залог моего выживания.
— Я был ведьмаком уровня Мют, — ответил Готтлиб, мечтательно улыбнувшись. — Потом все убрал, добавил метарола. А потом избавился и от него, стал человеком. Впрочем, оставил себе ряд нужных способностей.
— Ученые всегда проводили эксперименты на себе, — сказала я, чувствуя, как волосы по всему телу вдруг выпрямились ершом. Вроде бы ничего особенного не происходило, но мне казалось, будто во мне что-то плывет.
Или я сама превратилась в огромную рыбину, которая скользит в толще неведомых вод?
Музыка сделалась громче — какое-то время в мире не было ничего, кроме музыки и воды. И я плыла, и все во мне плыло, и я была рыбой, которой предстояло выйти из океана и покорить сушу.
Вот чем была магия — океаном. Если бы Арн был здесь, то наверняка чувствовал то же самое. Вспомнилась ночь, которую мы провели в объятиях друг друга, вспомнилось все, что он делал для меня с момента нашей встречи, и я вдруг испугалась, что забуду обо всем, когда преображение завершится.
«Я не люблю тебя. Но я за тебя боюсь».
Голос Арна прозвучал настолько отчетливо, будто он стоял рядом с креслом. Я попробовала посмотреть, но не увидела ничего, кроме волн.
— Арн? — позвала я. — Ты здесь?
— Инга? Где ты? Почему я тебя слышу? — спросил Арн и вдруг осекся. Я испугалась, что неуловимая связь между нами исчезла, но он вдруг произнес: — Готтлиб тянет тебя к уровню Мют и… нет. Ты уже Окулус. И рост продолжается.
