Этот горный массив можно легко преодолеть. Долины рек Аль-Асвад, Африн и Оронт (Эль-Аси) прорезают проход между горами Аманус (Нур) и Ансария, связывая Алеппо с Антиохией. Долина Букайа связывает Хомс и Триполи, а Ийзреэльская долина (долина р. Харод) позволяет пройти из Галилеи в Самарию и Иудею.
Эти основные физико-географические особенности территории повлияли на судьбу латинских завоеваний. Захватив морское побережье и порты, крестоносцы постарались расширить свои владения на восток, но их успехи были довольно скромны. Только власть графства Эдесса утвердилась в долинах верховий Тигра и Евфрата. Все другие княжества, за исключением очень короткого периода, никогда не владели землями к востоку от большой впадины, протянувшейся с севера на юг. Время от времени армии крестоносцев проникали вглубь мусульманской территории. Был момент, когда они подошли к воротам Алеппо, но тут же отступили, оставив захваченные крепости, и нестабильная граница теперь проходила по большой долине. Единственным исключением было Иерусалимское королевство, расположенное дальше всех к югу государство крестоносцев, которое на протяжении почти ста лет владело землями к востоку от Иордана вплоть до порта Акаба на юге.
Территории, занятые крестоносцами, представляли собой узкую полосу земли от Средиземного моря до большой долины на востоке. Именно здесь были расположены исторические области, разделенные политическими, этническими и религиозными границами и населенные самыми разными народами, которые сыграли большую роль в истории.
Ислам, бывший официальной религией завоеванных стран, в результате соперничества двух халифатов раскололся на два течения – суннитов Багдада и шиитов Египта. Но это разделение было результатом не только борьбы за первенство в вопросах веры и стремлением доказать правоту своего вероучения в рамках ислама. Две крупные политические силы боролись за влияние над верующими. Победы на поле боя были столь же важны, как и победы в борьбе за умы правоверных. Местное мусульманское население всегда сохраняло лояльность по отношению ко всем сменявшим друг друга правителям и в зависимости от того, кто находился у власти, часто придерживалось и их религиозных воззрений. Накануне образования Латинского королевства Палестина и Ливан, сохраняя верность своим несчастливым историческим судьбам, были предметом соперничества между своими могущественными соседями на севере и юге, двумя противоборствующими халифатами. Клонившаяся к закату суннитская династия Аббасидов Багдада нашла защитников в лице турок-сельджуков. Турки прошлись по Сирии, Ливану и Палестине; в то время как с господством Византии в окрестностях Антиохии было покончено. Египтяне были изгнаны из своих последних крепостей за пределы Синайской пустыни. Население городов и гарнизоны на вновь завоеванных землях стали турецкими. Однако иногда представители местной знати в условиях политического хаоса, пользуясь удобным случаем, образовывали автономные эмираты в прибрежных районах Палестины и Финикии. Египет, потерявший свои палестинские территории с началом турецкого вторжения в последней четверти XI в., все еще удерживал несколько прибрежных городов. За несколько месяцев до прихода франков египтянам даже удалось отвоевать у турок Иерусалим (1098).
Вторжения в Палестину и Сирию египтян и турок никак, или только в небольшой степени, не сказывались на национальном составе населения. Основная часть населения была представлена древними семитическими народами, которые последовательно подвергались влиянию эллинизма, римлян и христиан и, наконец, были обращены в ислам, хотя меньшинство всегда продолжало сохранять религию своих предков. Прибывшее в результате завоеваний новое население было незначительным. Солдаты различных гарнизонов в державах Птолемеев и Селевкидов были римлянами, романизованными кельтами и германцами, которые вступали в родственные связи с местными жителями. Возможно, оставили свой след и кочевые арабские племена, но он был незначительным. То же самое можно было сказать и о турецких гарнизонах в городах и крепостях, которые легко растворялись среди местного населения, чему способствовала общая вера.
Ко времени начала крестовых походов большинство местного населения были уже мусульманами. Сунниты и шииты в своей пятничной молитве в тысяче мечетей упоминали имена своих халифов. Однако это было скорее политическим, чем религиозным актом, поскольку тем самым подтверждалась верность своему правителю. Обычно он сам давал на это разрешение, местное население об этом не спрашивали. Начальник египетского гарнизона в приморском городе обычно произносил имя фатимидского халифа, в то время как турецкий командир в соседней крепости на некотором расстоянии от побережья тоже упоминал имя, но уже аббасидского халифа Багдада.
В конце X в. уроженец Иерусалима арабский географ Мукаддаси сообщал, что подавляющее большинство мусульман в Сирии и Палестине были суннитами, но в восточных и северных районах страны – в Тиверии, Кадеше (Галилея), в Наблусе и Аммане в Трансиордании население было шиитским. Накануне крестовых походов, когда на побережье владычествовали египтяне, шииты, возможно, были и в западной части страны.
В то время как большинство мусульман жило в городах и деревнях, некоторых из них представляли, и представляют до сих пор, кочевые племена. Это были бедуины, называемые в мусульманских источниках арабами, которые кочевали в поисках новых пастбищ между Евфратом и Нилом. Создание Латинского королевства прервало на время их традиционные кочевья, но крестоносцы вскоре признали за ними право на это и установили тесные отношения с обитателями пустыни.
Большое бедуинское племя таалаба, имевшее две ветви – бану-дарма и бану-рузаик на границе с Египтом, сотрудничало с франками. Одно из племен бану, которых называли джарм-кудаах, имело свои пастбища на границе пустыни между Газой и холмистой местностью в Хевроне (Эль-Халиле). К югу от Газы, в окрестностях Дейр-эль-Балаха, жили другие ветви этого же племени – бану-гхор и бану-бухаид. Другие племена, кочевавшие от оазиса до оазиса между Египтом и Сирией, были: бану-садр, бану-хааид и бану-убайи. Мы находим частые упоминания о существовании в этом районе кочевых племен, известных также в Египте и Южной Трансиордании, бану-кинана, бану-хаубар и бану-халед. В Южной Трансиордании, в окрестностях твердынь Керак и Шаубак (название у крестоносцев – Монреаль), обитали бану-укбах и бану-зухаир, а далее к северу вокруг гор Аджлун – бану-ауф, которые дали название высокой равнине Джебель-Ауф. К северу вплоть до Дамаска и Хаурана были владения большого племени бану-рабиах, ветвь племени бану-тайи. Накануне 1-го Крестового похода они владели столицей страны Рамлой, на что было получено позволение от Фатимидов Египта и Палестины. Позднее мы обнаруживаем их на северо-восточных границах Латинского королевства. Еще дальше на западе в Вади-аль-Тайм, долине, связывающей Южный Ливан и Палестину, мы также замечаем присутствие кочевого населения, пользовавшегося богатыми пастбищами этой территории.
Вероятно, в границах королевства обитало совсем мало кочевых племен. Нам известно о существовании нескольких племен поблизости от Наблуса. Они платили налоги Иерусалимскому королевству, но нельзя сказать с полной уверенностью, что это были за племена. Арабское племя бану-амила, осевшее в Галилее вслед за мусульманским завоеванием в VII в., дало свое имя горам Джебель-Амила в Южном Ливане. От них не осталось больше никаких следов в этой области, но в какое-то время они могли эмигрировать в Сирию, в район между Хомсом и Дамаском.
