Поэтому подавляющее большинство франков-простолюдинов происходили из крестьян Северной Франции, Германии и Италии. Пожалуй, только жители городов в Южной Франции, где некоторые элементы городской жизни сохранились от раннего Средневековья, могли участвовать в крестовом походе. Нечто подобное наблюдалось и в Северной Италии, но итальянцы были жителями коммун, а не «городов». Европейская эмиграция в XII в. не поменяла свой характер. Резкий прирост крестьянского населения в XI в. вызвал интенсивное переселение в города избыточного населения. К тому же появились рабочие руки для корчевания лесов и осушения болот, и в XII в. возникли сотни новых деревень. Крестовые походы и эмиграция на Восток помогали решать вопросы сельского перенаселения в Европе в то время.
Крестьянин, который уходил в крестовый поход, прощался не только с родной землей, но и с цепями рабства. Его феодал не мог помешать его уходу. Никаких манориальных обязательств и никакого подневольного труда в войске крестоносцев не существовало. По молчаливому согласию, затем по обычаю и, наконец, уже по закону все участники крестового похода становились свободными людьми. Само собой разумеется, что однажды полученная свобода не терялась с момента поселения на новом месте. Бывший крепостной теперь был предоставлен самому себе, и ничто не привязывало его к хозяину. Если выпадала удача, то он приобретал собственность в городе или в сельской местности. Менее удачливые и прибывшие позднее могли стать арендаторами. Но крепостное право ушло в прошлое. Существовали, конечно, и общественные обязанности. Крестьянин должен был являться на военную службу в случае всеобщего призыва (levée en masse). Он был обязан не только принимать участие в защите города, но и участвовать в военном походе, когда королевство оказывалось в опасности. С другой стороны, будучи независимым от правителя города, он не был обязан служить. Если появлялась такая необходимость, он, например, мог стать «сержантом» (serviens), но требовалось заключать соглашение, чтобы получать за это плату. Изменения в юридическом и экономическом статусе простого народа требовало его положение во вновь колонизуемом королевстве. Хотя и стоявшие по своему социальному положению ниже дворянства, такие люди были полноправными соправителями, распоряжавшимися судьбами покоренных народов.
Термин burgesses (житель города), как название класса, довольно сложен для понимания. Вряд ли было бы возможно, чтобы этим словом, заменившим слово «пехотинец», назвали целый класс в Европе. Это было новое название, и на латинском Востоке так называли людей, которые не были ни дворянами, ни крепостными. Но если в Европе оно происходило от слова burgus, которое переводилось как «пригород», «небольшой город», то на Востоке в отношении новых поселений, возникавших как грибы после дождя вокруг крепостей, такая этимологическая связь не прослеживается. Это слово начало означать новое и свободное положение поселенцев. Фактически недвижимая собственность простых людей, горожан, стала называться borgesie. Дворяне и духовенство не могли владеть этой собственностью. Это было исключительной монополией нового класса. Право владения распространилось и на земельную собственность, и даже на целые деревни – явление неизвестное или, по крайней мере, исключительное на Западе. Статус человека определял статус его владений. В первый раз в Средние века так близко подошли к понятию права полной собственности. Помимо обязанности нести военную службу, выплата номинальной ренты правителю города была практически единственной общественной обязанностью горожанина. Он был свободен в решении вопроса отчуждения своей собственности посредством ее продажи, сдачи в аренду, раздела или обмена. За право отчуждения правитель взимал символическую плату; это напоминало соглашение, заключаемое с сеньором, согласно которому в недавнем прошлом отчуждалась подобная собственность в Европе. Все еще продолжали существовать отдельные архаические ограничения, необходимые для защиты прав родственников, например преимущественное право на покупку. Временами это вызывало чувство досады у собственника, ведь экономика страны была уже достаточно развита. Это объясняет тот факт, почему в королевстве был отменен еще один пережиток прошлого, так называемое retrait lignager – право родственников покупать в установленный срок завещанное для продажи имущество. В Европе родственник имел преимущественное право на покупку в течение года и одного дня после заключения контракта на продажу земельной собственности, тем самым лишая соглашение юридической силы и оставляя статус собственности неопределенным в течение длительного времени. В Латинском королевстве предъявленное требование было действительным не более недели после публичного объявления о продаже. Всеобщая свобода и состояние экономики вели к полной свободе распоряжения собственностью.
Почти с самого начала жизнь горожан регламентировалась обычным правом – как в отношении каждого из них, так и его собственности. История разработки свода законов интересна сама по себе. Участники 1-го Крестового похода и последующих волн иммиграции имели самое разное происхождение. Их знания закона основывались на знании законов своей родной страны и зависели от их социального происхождения. Как правило, речь шла о манориальном праве в странах Северной Европы. Поскольку крестоносцы так и не приняли систему персонального права, существовавшего (отчасти) в Европе в XI в., вопрос разработки городского права стал для горожан настоятельным. Манориальная традиция вряд ли подходила для новой социальной и экономической реальности. Манор с его замедленным темпом жизни не мог предложить никакой новой законодательной системы для бурно развивавшейся городской экономики, и вряд ли от старого общественного устройства можно было ждать каких-то предложений в области законодательства. Местное население – мусульмане, христиане и евреи – руководствовалось системой права мусульман и их предшественника Византии. Крестоносцы, по-видимому, приняли законы Южной Франции, где городской образ жизни продолжал существовать с поздних времен Древнего Рима. Римское право, видоизмененное под влиянием местного законодательства, действовало вплоть до полного возрождения римского права в XII в. Этот свод законов вполне соответствовал новым экономическим реалиям королевства. Более того, он был известен итальянским коммунам и коренному населению. К сожалению, мы не располагаем первоначальным сводом ассизов для горожан. Автор приводит в качестве примера свод законов Прованса – Lo Codi, взятый из частного собрания законодательных актов XIII в. (известный как Livre des Assises des Bourgeois), согласно которому велось судопроизводство в городских судах. Римское обычное право было дополнено королевским законодательством, касавшимся горожан, отрывки которого сохранились в вышеупомянутом собрании актов.
Обычным типом собственности горожан была городская недвижимость: дом с двором, колодцем и садом; с виноградником, плодовым садом и огородом в окрестностях города или даже в нем самом. Некоторые горожане составили себе состояния на начальной стадии существования королевства. Выше упоминавшийся Закон о завоеванных землях давал многим из них возможность приобрести большие по площади владения. Проблемой королевства в самом начале его существования был не дефицит городской земли, но нехватка рабочей силы. В Иерусалиме, например, ко времени его завоевания крестоносцами проживало около 20 тысяч жителей, хотя численность его населения упала в следующие несколько лет до нескольких сотен. Существовала возможность беспрепятственно занимать пустующие дома. Опасность проживания в заброшенном квартале заставляла вновь прибывающих в Иерусалим людей селиться в одном месте – в окрестностях храма Гроба Господня. Предприимчивые горожане также приобретали земельные владения вне городов, скупая целые деревни. Имеются свидетельства таких приобретений в окрестностях Иерусалима и вблизи Акры. Завоевания и первые поселения привели к возникновению в стране растущей группы богатых горожан. Другие поднимались по социальной лестнице иным путем. Длительные крестовые походы и следовавшие друг за другом волны иммиграции способствовали росту социальной мобильности. Те рыцари, которые теряли своих коней в бою или отдавали их на пропитание голодавшим солдатам, становились пешими воинами. И внешние различия между рыцарем и простолюдином становились призрачными. Богатые военные трофеи в первые годы завоеваний – казалось, что так будет продолжаться бесконечно, – помогали разрушать классовые барьеры. Неожиданно в документах появляются имена людей явно простого происхождения с гордым титулом milites – то есть рыцарь.
