Хотя основной торговый и паломнический «сезон» начинался во время Пасхи, шкиперы, а зачастую и судовладельцы начинали нанимать команды в декабре. Подписать контракт с моряком зачастую представляло проблему. Для больших кораблей была необходима команда в сто и больше моряков и плотников, а количество кораблей, отправлявшихся в Левант, постоянно росло. Так как контракт заключался только на одно плавание туда и обратно, каждый раз было необходимо все начинать сначала. Требования для моряков постоянно росли, в отличие от содержания. Жалованье не было низким, но труд моряка был тяжел. С момента подписания контракта, а плавание продолжалось не менее полугода, моряк становился почти рабом хозяина корабля. Во время плавания на борту судна поддерживалась железная дисциплина; приговоры за нарушения были обычны – отрезание ушей и отрубание рук, килевание (протаскивание под килем в качестве наказания) и жестокая порка. Питание было скудным, а пища – отвратительной. Морякам грозила постоянная опасность попасть в руки пиратов (мусульман или христиан), не говоря уже о морских опасностях.
Одной из причин присоединиться к экипажу, кроме тяги к приключениям, была официально разрешенная практика сочетания морского ремесла с торговлей. Как правило, матросам разрешалось брать с собой определенное количество товара, не неся при этом транспортных расходов. Всегда был шанс заключить выгодную сделку, которая могла принести достаточно денег, чтобы стать купцом. Естественно, удавалось это не всем. Подавляющее число матросов было молодого возраста, и они оправлялись в плавание в Левант, пока у них были на это силы. Женившись, они оставляли своих жен и детей дома, надеясь когда-нибудь разбогатеть или, по крайней мере, продвинуться по служебной лестнице. В то время профессия моряка была все еще почетной; только позднее осужденных и рабов начали приковывать к веслам.
Основными пунктами отправления на Восток были Марсель, Генуя, Пиза и Венеция. Такие порты, как Барселона, и некоторые города в Провансе и Южной Италии также посылали свои корабли в Левант, несмотря на то что большие морские державы делали все возможное, чтобы монополизировать выгодный транспортный бизнес. В XII в. Генуя практически запретила отправку паломников из городов Лангедока. На короткое время занять ведущее положение и оттеснить Геную удалось Пизе. Но в XIII в. уже Монпелье, Марсель, Сен-Жиль (а начиная с середины этого века построенный королевский порт Эг-Морт) вели соперничество между собой и с итальянскими судовладельцами. Городская коммуна Марселя требовала от иностранных судов, что заходили в гавань, торжественной клятвы не перевозить пилигримов вдоль морского берега, а только до Монако! Подобную политику проводили и другие города, но результаты были мизерны. Перевозка пассажиров была выгодным делом, и не могло не быть лихорадочной конкуренции. Европейские города зашли в своей политике так далеко, что ограничили число кораблей, снаряжаемых крестоносцами. Например, тамплиеры и госпитальеры получили разрешение отправлять свои корабли из Марселя в Святую землю только один раз в год.
Бросая вызов поздним снегопадам и ранним весенним дождям, паломники толпами шли по дорогам, ведущим на юг из Англии, Франции и Германии, в Святую землю. Скандинавы, отправлявшиеся в Иерусалим (среди них был король Норвегии Сигурд I Крестоносец), избирали иногда сухопутную дорогу на Рим и садились на корабли в одном из итальянских портов. Другая их часть предпочитала путь через бескрайние равнины Руси в Киев, затем через Черное море в Константинополь, и уже оттуда добирались до Святой земли.
Не было более разнородного общества, чем толпа пилигримов. Чосеровы пилигримы были избранным обществом. Знатный рыцарь в сопровождении двух оруженосцев с вьючными лошадьми обычно возглавлял колонну паломников; за ним следовали монахи и священники и зажиточные горожане. Некоторые несли с собой тщательно спрятанные деньги; более богатые пользовались кредитами и переводили свои денежные средства в один из банковских домов Италии или хранили деньги в местных приоратах тамплиеров и госпитальеров, чтобы можно было воспользоваться ими по достижении цели пути. Но другие намеренно отказывались в пути от всего, надеясь только на милостыню, как это советовал делать Иисус своим апостолам. Пришедшие из поздней классической Античности pera et baculum (сума и посох) были внешними признаками пилигрима; ему давал их местный священник в феодальном поместье или деревне перед отправлением в путь. Некоторые пилигримы-ветераны нашивали на свою одежду или головной убор раковины и небольшие свинцовые фигурки; это были знаки их предыдущих паломничеств в Сантьяго-де-Компостелу и Рим. У всех пилигримов на шляпах, туниках и на спине были нашиты красные кресты. Некоторые паломники вели предельно аскетическую жизнь, были одеты во власяницы и носили на теле вериги. О том, что перед вами странствующий кающийся грешник, свидетельствовали длинная, развевающаяся борода, нестриженые волосы и долго не мытое тело.
В порту отправления пилигрим очень часто оказывался в компании со своими соотечественниками. Если ему везло, то он вместе с ними находил приют в местной гостинице, построенной на пожертвования христианских правителей, или, что случалось чаще (поскольку гостиниц было не так много), в местной таверне. Эти портовые таверны пользовались недоброй славой и немногим отличались от притонов. Здесь были помещения для временного ночлега, а обычай спать вдвоем-втроем в одной постели не способствовал укреплению нравов. Женщинам без сопровождающего было запрещено отправляться в паломничество, но часто этот запрет обходили, и даже мужская компания не всегда служила им надежной защитой. Немецкая пословица гласила: «Уезжала паломницей, а вернулась проституткой».
Договор о перевозке людей и товаров на Восток заключали на шумных городских площадях. В Венеции пилигрима встречал лес корабельных флагов на площади Сан-Марко, с которой открывался вид на Canale Grande – Большой канал. Под каждым флагштоком стояли капитан и корабельный писарь, зазывавшие к себе паломников и просто пассажиров. Они расхваливали достоинства своих судов – некоторые носили такие о многом говорившие названия, как «Святой Дух», «Рай» и им подобные, – искусство капитана, профессионализм команды и замечательное питание. Все заканчивалось тем, что пилигрим выбирал свое судно. После подписания соглашения капитан обычно приглашал своих пассажиров подняться на борт корабля и отобедать вместе с ним. Угощение было обильным, такого им не придется больше отведать вплоть до возвращения домой. Паломник приходил к убеждению, как любой современный турист, что ему удалось заключить выгодную сделку, и пряные блюда со сладкими винами, столь приятные для жителей Севера, погружали его в состояние эйфории и предвкушения духовных и земных радостей Востока.
Поскольку обман был неотъемлемой частью бизнеса, городские власти были вынуждены вмешиваться, чтобы если не удастся спасти пилигрима, то хотя бы спасти доброе имя города и обеспечить перевозку живого груза дважды в год в Левант. Копия соглашения, заключенного между капитаном и пилигримом, должна была храниться у городских властей, чтобы быть предъявленной в случае тяжбы. В контракте были перечислены: стоимость проезда; обязательства капитана; количество мест, зарезервированных для пилигрима; перечень продуктов питания, приготовляемых корабельным коком, и продуктов, разрешенных иметь при себе пилигриму; время пребывания в Святой земле. Позднее в соглашение иногда включали обязательства капитана обеспечить паломников местами в гостиницах и организовать посещение достопримечательных мест Святой земли. И последнее, но не менее важное: были перечислены условия похорон паломника в случае его смерти во время путешествия.
