Костяк армии крестоносцев составляло феодальное войско, в которое входили рыцари, обязанные нести военную службу в обмен на предоставленные им короной земельные пожалования. Сохранились письменные свидетельства, на основании которых Жан д’Ибелин, граф Яффы, описывает сложившееся к 1170 г. положение армии. Согласно списку состоявших на службе рыцарей, их насчитывалось от 647 до 675 человек; все они составляли основу военной силы королевства. По современным стандартам, их число слишком мало. Тем не менее в известных битвах, имевших место в Европе в это время, принимало еще меньшее число участников
[26]. В некоторых больших походах крестоносцев, например во вторжении в Египет, число рыцарей вряд ли было большим.
Расхождение между средневековым и современным подходом к численности армий – результат не только революционного роста населения; он базируется на разном определении роли бойца. Мы настолько свыклись с понятием о военных частях и об армии, действующей как единое целое, что нам трудно представить ситуацию, в которой воин был сам по себе военным подразделением. Тяжеловооруженный средневековый рыцарь сражался в составе отряда только на начальной стадии битвы; после первой стычки он продолжал сражаться в одиночестве, и поле боя становилось местом дуэли отдельных рыцарей. Для лучшего понимания средневековой реальности можно сравнить рыцаря с ведущим бой современным танком.
В действительности численность войска была, по-видимому, большей, чем в вышеприведенной описи. Ситуация была аналогичной европейской, где в королевском реестре перечислялись только те, кто состоял на королевской службе. Каждый из крупных феодалов имел в своем подчинении рыцарей, сквайров (оруженосцев) и вооруженных слуг. Как правило, эти рыцари служили не короне, а своему барону, и, когда в том появлялась необходимость, они вместе со своим сеньором отправлялись в поход.
Надо сказать, что характерной чертой армий крестоносцев было присутствие в их рядах наемных солдат. Это выражение предпочтительней, чем определение «наемники», так как нет доказательств существования профессиональной организации бойцов, которые не имели бы работы в мирных условиях. Большая часть наемных воинов происходила из рядов пилигримов, которые после завершения своего паломничества могли остаться в стране. В XIII в., когда в терявшем свои земли королевстве стало резко не хватать средств к существованию, такие большие прибрежные города, как Акра и Тир, взяли на себя обеспечение людей, готовых поступить на военную службу. Увеличение армии за счет наемных воинов зависело от финансовых ресурсов короны и феодалов. Их всегда не хватало, и обычно средства на это поступали в качестве дара, отправляемого монархами и папами на Восток. Известный пример – английский король Генрих II, французские короли Филипп II Август и Людовик IX Святой. На Втором лионском соборе (1274) было принято решение, что каждый европейский монарх должен оплачивать содержание определенного количества рыцарей в Святой земле. Конечно, подобное решение, ставившее набор в армию в зависимость от случайных дарений, было явно неудовлетворительным. Но поскольку часть денег выделяли папы, которым постоянно поступали налоги со всей христианской Европы, правители-крестоносцы могли рассчитывать на более или менее постоянный источник доходов из-за рубежа.
Феодальное войско состояло в основном из конных воинов, многие из которых были наемниками. Королевство также располагало значительными отрядами пехоты и кавалерии не из дворян. Наличие пехоты было особенно важно в армиях крестоносцев. Воинов легкой кавалерии и пехоты в источниках крестоносцев обычно называли сержантами (serviens).
Сержанты, пешие или конные, проходили мобилизацию на феодальной основе, хотя нам неизвестно, как она проходила. Жан д’Ибелин называет число сержантов в 5025 человек, состоявших на службе короны и которых поставили церковные учреждения и города королевства. Достаточно странно, но в документах крестоносцев не упоминается об этой обязанности, и потому можно сделать вывод, что это было обычной практикой, что зависела только от наличия финансовых ресурсов. Против нее не возражали церковные институты, патриарх, епископы и аббаты. Их собственность заключалась «в подаяниях». Что касается правителей городов, то в этом вопросе мы не находим удовлетворительного объяснения.
Наконец, королевство располагало еще одним источником пополнения военной силы – arriere-ban, то есть призыв вассалов к оружию в минуту прямой опасности. В таком случае все вассалы, даже те, кто не служили непосредственно королю, как главные владельцы лена, должны были явиться на военную службу. Этот же призыв касался каждого годного к службе франка в королевстве. Естественно, боеспособность этого контингента не была на высоте. Но во время непосредственной опасности он мог сыграть важную роль, даже в качестве городской милиции, когда гарнизон отправлялся на смотр, а затем на поле брани.
Рассматривая вопрос в данном контексте, мы должны вернуться к духовно-рыцарским орденам, потому что с 30-х годов XII в. тамплиеры и госпитальеры играли все более важную военную роль в королевстве. Важным фактором в его защите стали духовно-рыцарские ордена, которые, будучи правителями замков, имели в своем распоряжении их ресурсы и гарнизоны. Вскоре их способность поставлять за короткое время необходимое число войск и восполнять их потери, привлекая финансовые и человеческие ресурсы в Европе, сделала их незаменимыми.
Нелегко оценить военную мощь орденов. В особо важных случаях, например похода короля Амори в Египет, госпитальеры смогли выставить 500 рыцарей и 500 туркополов. Примерно столько же воинов могло бы мобилизовать королевство при условии привлечения всех своих ресурсов. Это был исключительный случай, обычно орден располагал 300 рыцарей. Вероятно, мы не ошибемся, если скажем, что объединенные военные силы двух орденов были равны по численности войску королевства.
Воины орденов не были в прямом смысле воинами королевства; политику орденов определяли их великие магистры и капитул. Но мы не пойдем на крайности и не будем утверждать, что ордена отказывали короне в подчинении. Скорее, их сила иногда позволяла им диктовать свою политику короне и заставить ее принять их совет, подобно тому как слово опытного ветерана имеет большой вес на военном совете.
Вооруженные силы королевства, составлявшие около 1200 рыцарей и более чем 10 тысяч сержантов, вполне могли наступать и защищаться. Не военная слабость, а демографические причины остановили наступательные действия и вынудили перейти к обороне. Перспективы завоевания новых земель, что доказывалось не раз, не только в близлежащей Трансиордании и Дамаске, но даже в Египте, на обширном Синайском полуострове были вполне реальны. Но эти завоевания были эфемерны, поскольку не было достаточно войск, чтобы поддерживать длительное время свое военное господство, не говоря уже о попытках колонизации завоеванной страны.
