– Во время каждой проведенной нами миссии мы будем сражаться вместе с джундис. – Комната снова взорвалась, в этот раз более громким несогласием и недовольством. Умозаключение от наших «морских котиков», фронтовых войск, которые будут выполнять наши миссии, было ясным: «Это мусор».
Я оборвал слабый протест кратко:
– Я понимаю. Поле битвы здесь, в Рамади, очень опасное. Это сложно. Зачем еще больше усложнять ситуацию, заставляя нас сражаться бок о бок с иракскими солдатами? – Чертовски верно, кивнула бо́льшая часть комнаты в знак согласия. – Но позвольте мне спросить вас кое о чем, – продолжил я. – Если иракские военные не могут добраться до точки, где они могут справиться с безопасностью в своей собственной стране, кто это сделает?
Воцарилась тишина. Я довел эту мысль до конца, переформулировав вопрос:
– Я повторяю, если иракские военные не могут справиться с безопасностью в своей стране, кто это сделает?
Я завладел их вниманием, и они знали ответ на этот вопрос. Но чтобы все четко понимали стратегическую важность того, почему нам сказали это сделать, я совершенно ясно дал понять:
– Если иракские солдаты не смогут это сделать, то только одна группа сможет – это мы. Если мы не введем этих ребят в курс дела, у нас будет эта миссия в следующем году, через год и еще через год. Американские военные застрянут здесь на несколько поколений. Безопасность Ирака будет зависеть от наших сыновей и внуков.
Я видел, что, хотя идея работы с иракскими солдатами все еще оставалась для них спорной, они начали рассматривать данную миссию со стратегической точки зрения. Я продолжил:
– Как и вы, я понимаю, что, сколько бы мы их ни обучали, иракская армия никогда не приблизится к тем стандартам, которые мы для себя установили. Но мы поможем им стать лучше. И есть еще кое-что, что мы можем сделать, чтобы помочь им. Мы будем сближаться с врагом и уничтожать его на улицах Рамади, чтобы уменьшить военный потенциал боевиков и снизить уровень насилия. Когда мы победим врага, иракская армия сможет взять на себя обязанности по обеспечению безопасности.
Я видел, как несколько голов кивнули в знак согласия.
– Но для этого, – сказал я, – нам придется получать одобрение каждого задания, каждой операции. И если мы хотим, чтобы наши миссии одобрили, мы должны брать с собой иракских солдат на любую операцию. Неужели кто-то этого не понимает?
В комнате было тихо. Все это понимали. Им не нужно было прыгать от радости при мысли о том, что им придется сражаться бок о бок с иракскими солдатами на опасном поле боя. Но они должны были понять, зачем это делать, чтобы поверить в миссию.
После этого я более подробно поговорил со своими ключевыми лидерами о том, почему эта миссия была важной. В отличие от предыдущего совещания с операторами наведения оперативного отряда «Громила», я сказал своим офицерам и начальникам, что они не должны представлять какую-либо концепцию операции (concept of operations – CONOPS) – документ, в котором излагается основная идея операции для утверждения вышестоящим штабом – без участия иракских солдат в составе наших сил.
– А что насчет ограниченных
[16] операций, которые вы проводили во время вашего последнего дислоцирования? – спросил меня Лейф. – Разве они ничего не изменили?
Командиры взводов ждали моего ответа.
– Верно. Два года назад мы провели целый ряд ограниченных DA
[17], – ответил я. – И с тех пор коалиционные силы по всему Ираку продолжают проводить их. Но вот факты: за последние два года атаки врагов выросли на 300 %. Три сотни процентов! Это место находится на нисходящей спирали. Чтобы победить, мы должны сделать что-то другое.
– В каждой нашей операции будут участвовать иракские солдаты, – сказал я им. – Эти иракские солдаты – шанс сделать что-то другое – наш билет к проведению операции. Мы введем их в курс дела. Мы будем готовить их как можно лучше. Мы будем сражаться вместе с ними. И мы будем давить врага до тех пор, пока даже иракская армия не сможет бороться с ними самостоятельно. Есть еще вопросы?
Вопросов больше не было. На самый важный вопрос «зачем?» был дан ответ. Только проанализировав задачу и поняв эту важную часть информации, я смог поверить в миссию. Если бы я не поверил в нее, то не смог бы убедить «морских котиков» из моего оперативного отряда. Если бы я выразил сомнение или открыто усомнился в разумности этого плана перед войсками, их презрение к миссии возрастало бы в геометрической прогрессии. Они бы никогда не поверили в нее. В результате чего они никогда не взяли бы на себя обязательства, и миссия провалилась бы. Но как только я понял и поверил, то передал это понимание и веру ясно и кратко моим войскам, чтобы и они поверили в нее. Поняв «зачем?», они возьмутся за миссию, будут настойчиво преодолевать неизбежные трудности и выполнят поставленную перед ними задачу.
Большинство бойцов приняли мое объяснение. Не каждого члена оперативного отряда «Громила» получилось сразу же убедить. Нам пришлось постоянно подчеркивать важность консультирования иракских солдат по вопросам ведения боевых действий.
В ходе развертывания боев наши «морские котики» проводили все крупные операции с иракскими солдатами. Зачастую иракские солдаты делали вещи, которые были глупыми и опасными. На одной боевой операции иракский солдат случайно нажал на спусковой крючок своего автомата АК-47 и выпустил дюжину пуль в пол рядом с «морскими котиками», стоящими рядом с ним. Пули прошли мимо некоторых в нескольких дюймах. На другой операции Лейфу и его боевым советникам – «морским котикам» – пришлось вырывать винтовки из рук иракских солдат, которые, находясь под огнем, избегали контакта с врагом, стреляя из АК-47 назад над своими головами, а другие «морские котики» и иракские солдаты убегали от них – невероятно глупо. В другой раз иракские солдаты, патрулировавшие с нашими «морскими котиками», были атакованы вражескими боевиками. Иракский солдат был ранен, а его иракские товарищи бросили его и побежали назад в укрытие. Двум «морским котикам» пришлось пробежать через град вражеского огня по открытой улице (то, что мы называем «медалью чести»), чтобы забрать раненого иракского солдата и перетащить его в укрытие, пока пули поражали все вокруг них.
Иракские солдаты чертовски раздражали наших «морских котиков», которые тренировались и сражались вместе с ними. Но все же они оказались полезными в том, что мы не ожидали. Бричер «морских котиков» мог использовать кувалду или взрывчатку, чтобы открыть ворота – эффективный метод, хоть и очень громкий, – который позволит всем в округе узнать, что мы были там. Иракские солдаты знали, как запираются двери и ворота и спокойно открывали их вручную с небольшим усилием. Также они могли отличить плохих парней от хороших. Мы, американцы, когда безоружные вражеские боевики прятались среди гражданского населения, часто не могли увидеть разницы. Но иракские солдаты различали их по одежде, манерам и арабскому акценту, которыми те выделялись среди местного населения. Их местные и культурные знания были полезны, помогая нам лучше понять и идентифицировать врага.
