Харк поставил крылья в режим взмахов, отрегулировал новый тембр визга и поднял маленькую субмарину со дна. Одно крыло слегка погнулось, так что запустить его оказалось труднее. Он поднимал «Бабочку» вверх по спирали, постоянно наблюдая за волнообразным «небом». На этот раз волны и водовороты были слишком бурными, чтобы предсказать что-либо. Все, что мог сделать Харк, – идти к более спокойному месту и надеяться, что они выживут.
Когда визг «Бабочки» усилился, субмарину стало трясти, как погремушку. Только шлем спас Харка от удара о стеклянную стену. Неожиданно их окружила чернильно-черная мгла, Харк представил, будто кто-то забрал его душу и разум и сжал до размера зернышка. Все кружилось. Кружилось ли? Было слишком темно, чтобы сказать наверняка. Харк протянул потяжелевшую руку и нашарил выключатель.
Субмарину действительно вертело. Харк выровнял ее как раз вовремя, чтобы уклониться от нависшей над ними волны Подморья. «Бабочка» пыталась подниматься по спирали, но еще одно капризное течение снова швырнуло ее в водоворот черноты. Каждый раз, когда Харк начинал подниматься, очередное хаотичное течение хватало их, скручивало, наносило удары. Они были раненой мышью в лапах огромного черного кота. Сердитого черного кота с пастью столь огромной, что она могла поглощать большие города.
Потом кот устал от игры. «Бабочка», кувыркаясь, полетела вбок и врезалась во что-то с такой силой, что Харка выбросило из сиденья, а ремень безопасности лопнул. Когда он пришел в себя, то увидел, где они находятся. Повсюду валялись разбитые турели, ржавые иллюминаторы, скелеты водолазных колоколов. Цепи барьера сжевали «Бабочку» и выплюнули на кладбище затонувших кораблей. Суденышко было знатно потрепано. Одно крыло было оторвано, другое превратилось в изуродованные лохмотья. Задний гребной винт согнуло. Селфин и Квест, похоже, были без сознания.
Харк едва успел оценить безвыходность ситуации, как на «Бабочку» стали опускаться хлопья мусора, грозя похоронить субмарину. Харк снова схватился за сильфон, и одинокий визг «Бабочки» пронесся над трупами ее сестер-субмарин. Все, что оставалось делать, – шуметь, чтобы привлечь внимание. Почти напрасная надежда. Вряд ли кто-то будет их искать, да и кто примет странный визг за призыв о помощи?
Харк все налегал и налегал на сильфон, не зная, сколько времени им осталось. Рано или поздно лампа погаснет, субмарину завалит обломками, и никто никогда их не найдет. Было все труднее оставаться в сознании. Возможно, вода Подморья, которой они дышали, теряла свои свойства и больше не годилась для дыхания. Иногда Харк приходил в себя и обнаруживал, что лежит поперек сиденья, не зная, сколько времени был в отключке.
Блямс, блямс, блямс! Все больше мусора падало на субмарину. Харк открыл глаза. Оказалось, что мусор убирали с субмарины. Кто-то в тяжелом водолазном костюме сбрасывал с «Бабочки» куски металла. Он всмотрелся в водолаза и, не веря своим глазам, узнал Ригг! Та злобно буравила его взглядом. «Ты труп», – произнесла она одними губами и провела ребром ладони по горлу. Странно, что она проделала такой долгий путь только для того, чтобы кому-то угрожать. Это было последней мыслью Харка перед тем, как он потерял сознание.
Эпилог
Как выяснилось позднее, «Бабочку» нашли только благодаря Вайн и Клаю. Когда служитель, спотыкаясь, ввалился в Святилище с раненой Вайн на руках, все обитатели пришли в смятение. К счастью, большинство из них прошли обучение у врачей. Пока они обрабатывали рану Вайн, та пришла в себя и разразилась чередой недвусмысленных выражений, усвоенных явно не во время докторантуры.
Младший служитель вспомнил слова Харка насчет письма и отдал Клаю записную книжку Вайн. Как и надеялся Харк, Клай понял, что кое-как нацарапанная, окровавленная записка, адресованная губернатору, была крайне важна. Но она не была подписана. Клай сообразил, что, если не уговорить Вайн поставить свою подпись и печать, губернатор может не поверить, что письмо от нее, поэтому решил сначала поговорить с доктором. Мысль оказалась очень правильной.
К этому времени доктор Вайн пришла в себя и была очень встревожена. Она хватилась ключей, не обнаружив их в мешочке на поясе, и догадалась, что их мог взять только Харк. Поскольку она уже призналась в своих худших злодеяниях в письме, то рассказала Клаю и о том, что случилось с Харком и Селфин – об их заключении и побеге от легионеров. Она догадалась, что Харк решил самостоятельно завести «Вопящую морскую бабочку».
В надежде найти Квеста и беспокоясь за Харка, Клай побежал к бухте, где в последний раз видели мальчишку. Нашел брошенную лодку и сорванную с петель дверь в скале. Никаких следов Харка, Квеста, Селфин и субмарины не было. Зато он встретил, как и ожидал, бродячую банду мусорщиков из Ледиз-Крейва. Конечно, Клай спросил, не видели ли они беглецов, назвал имена и дал описание. Поскольку они были членами банды Ригг, то, услышав имена Харка и Селфин, очень заинтересовались. Клай отказался объяснять, почему спрашивает о них, поэтому контрабандисты запихнули его в лодку и доставили к Ригг.
Весь следующий час на него кричали и сыпали угрозами. Разгневанная глава шайки контрабандистов жаждала узнать, куда подевалась ее младшая дочь. Как только Клай понял, что перед ним мать Селфин, которая вовсе не собирается убивать девочку, он дал ответы на ее вопросы, признавшись, что Селфин может быть на пути к Имбрейсу в небезопасной вопящей субмарине.
Ригг отпустила Клая и позволила отправиться к губернатору с запиской Вайн. К тому времени как губернатор согласился поговорить с Клаем, Ригг уже нашла надежную субмарину и специальный трофейный такелаж. Они с командой услышали визг «Бабочки» задолго до того, как нашли субмарину, но под водой было трудно определить направление звука. Однако при известном упорстве можно это понять, если долго курсировать, пытаясь определить, где именно звук становится громче. К счастью, Ригг была очень упорна.
Экипаж «Бабочки» восемь часов пробыл в воде Подморья, и когда всех троих выгрузили на берегу Неста, они очень походили на задыхавшуюся рыбу. Лица были бледными, а руки и ноги скукожились, как грецкий орех.
Квест всех перепугал, потому что чуть не умер прямо на месте. Его легкие довольно быстро адаптировались к воде Подморья, но замена воды воздухом оказалась жестоким потрясением для его организма. Он содрогался в тяжелых конвульсиях, и Ригг пришлось доставить его и остальных членов команды на лечение в Святилище.
Следующую неделю Харк приходил в сознание лишь время от времени. В первый день кто-то задал ему множество вопросов. Он на все ответил в надежде, что его оставят в покое. Позже он осознал, что это был Клай и что Клай был к нему очень добр и терпелив.
Харк чувствовал себя неимоверно тяжелым всякий раз, как пытался сесть. Он не мог плыть по воздуху и не понимал почему. Звуки были слишком грубыми и резали слух, цвета – чересчур яркими. Когда он выглядывал в окно, небо казалось каким-то нереальным. Он то и дело моргал, ожидая увидеть гигантское колышущееся фиолетово-серебряное покрывало.
Харк не думал, что когда-нибудь снова увидит земную поверхность, и теперь не верил, что действительно видит ее. Мысленно он по-прежнему был на самой глубине бездны Подморья. Месяц очищающих ванн, специальных снадобий и диета на овсяной каше постепенно привели его в чувство. Розоватый оттенок, которым было окрашено все окружающее, выцветал, кожа Харка приобрела здоровый вид. Мало того, в нем снова проснулось любопытство к окружающему миру.
