Затем наступил черед Хью. Я заметил, что он дрожит, – он был испуган еще больше, чем я.
– Ты наркоман, – прочел он с листа. – Ты алкоголик. У тебя пищевая зависимость и булимия. И зависимость от секса. У тебя созависимости.
И все. Наступила долгая пауза. Хью по-прежнему дрожал. Он не мог смотреть на меня – наверное, ждал, что сейчас я снова начну кричать.
– Да, – сказал я тихо. – Все верно. Все это про меня.
Хью и его психолог вскинули на меня глаза.
– Вам нужна помощь? – спросил психолог. – Вы хотите выздороветь?
Я разрыдался.
– Да, – проговорил я наконец. – Мне нужна помощь. Я хочу выздороветь.
двенадцать
Лютеранский госпиталь,
Парк Ридж, Иллинойс
10 августа 1990 года
Ты и я – мы прожили вместе шестнадцать лет, и нам так часто было хорошо вместе. Но теперь пришло время рассказать тебе о моих истинных чувствах. Как же я любил тебя! Вначале мы были почти неразлучны – мы часто встречались или у меня дома, или в гостях. Мы привязались друг к другу, я уже не мог без тебя. Я верил, что мы – прекрасная пара: к черту все, что говорят другие.
В нашу первую встречу ты словно выпустил на волю все, что я в себе подавлял. Впервые в жизни я открыто говорил на любые темы. В тебе было нечто особенное, какая-то магия, рушившая все мои барьеры, все границы. Ты подарил мне свободу. Я не ревновал, когда в тебя влюблялись другие. Наоборот, мне нравилось, что они тоже очарованы тобой. Теперь я понимаю, как глупо себя вел, ведь ты совсем не заботился обо мне. Это была игра в одни ворота. Тебя волновало лишь одно: как бы завлечь в свои сети больше людей.
От любви к тебе страдала моя душа, болело тело – оставленные тобой физические и душевные раны никогда не затянутся. Помнишь романтическую фразу – «я умру за тебя»? Что ж, да, я едва не умер. Много раз мы расставались, но я всегда возвращался к тебе. Знал, что это ошибка, и все равно возвращался. Когда рядом не оказывалось никого, кто мог бы меня утешить, хватало одного телефонного звонка, и ты тут же оказывался рядом в любое время дня и ночи. Ты не переставал удивлять меня; я посылал за тобой автомобили, а иногда и самолеты – все, что угодно, лишь бы провести с тобой еще несколько часов или дней. Наконец ты появлялся, и я снова сливался с тобой в экстазе.
Мы общались с большими компаниями, оживленно и шумно спорили о том, как изменить мир к лучшему. И, конечно, ничего не изменили, но почему не поболтать об этом? Мы занимались сексом с людьми, которых едва знали, и на них нам было в общем-то наплевать. Не важно, кто это, главное, что он сейчас со мной. Наутро они уходили, и я опять оставался один. И ты тоже исчезал. Я желал тебя так сильно и страстно, но тебя не было рядом. С тобой я становился уверенным в себе победителем. Без тебя превращался в маленького запуганного мальчика.
Моей семье ты никогда не нравился. Говоря по правде, они ненавидели тебя за безграничную власть, которую ты имел надо мной. Ради тебя я отдалился от семьи, потерял многих друзей. Я хотел, чтобы они поняли всю глубину моих чувств к тебе. Но они не слушали меня, и тогда я злился и расстраивался до слез. Мне было стыдно, что ты для меня важнее родных, ближе, чем моя кровь и плоть. Я думал только о нас с тобой. И в конце концов решил, что ты будешь только моим. Я больше не желал ни с кем тебя делить.
Я просто хотел, чтобы мы были вдвоем – только ты и я. Но я не был счастлив, ведь ты полностью подчинил себе мою жизнь. Ты стал моим Свенгали.
А теперь я подхожу к главному. Шестнадцать лет прошло, прежде чем я понял, что ты привел меня в никуда. Я пытался вступать в отношения с другими – но рано или поздно втягивал в них и тебя. Я использовал людей в наших с тобой целях и не находил ни участия, ни любви. А чувства, которые я к ним испытывал, всегда были поверхностны.
Я так устал от себя. Я себя возненавидел. Но недавно встретил человека, которому доверился, и полюбил его. Он сказал мне, что в отношениях должны быть двое, а не трое. Благодаря ему я увидел, каким эгоцентриком стал. Он заставил меня задуматься о моей жизни, пересмотреть ценности. Время сейчас остановилось, и у меня есть возможность изменить свою жизнь. Я принимаю перемены со смирением и прощаюсь с тобой навсегда.
Ты был моей шлюхой. Ты лишил меня разума и духовности, не давал разобраться в том, кто же я есть на самом деле. Я не хочу лежать с тобой в одной могиле. Я собираюсь умереть естественной смертью, в мире и гармонии с собой. Остаток жизни я проживу честно, отвечая за последствия нашей связи, не прячась за звездный статус. Но сейчас, после шестнадцати лет, проведенных с тобой, я чувствую себя почти мертвым.
Еще раз говорю тебе «прощай», белая леди. Если нам доведется встретиться – ты же, не будем скрывать, любишь пошататься по городу, – я даже не взгляну на тебя и немедленно уйду. Мы виделись слишком часто в последние годы, меня тошнит от тебя. Так что победа за тобой. Я сдаюсь.
За внимание спасибо, за остальное – нет.
Элтон
Как только я произнес: «Мне нужна помощь», я почувствовал себя другим. Словно что-то снова вспыхнуло во мне – свет, указывавший путь, но погасший давным-давно. Я знал: мне станет лучше.
Но не все оказалось так просто. Прежде всего в Америке для меня никак не могли подобрать подходящую клинику. Большинство из них специализировались на одной зависимости, у меня же их было три: кокаин, алкоголь, еда. Я не хотел, чтобы каждую лечили по отдельности, это заняло бы очень много времени.
Но наконец клиника нашлась. Увидев ее, я с ходу развернулся. Реабилитационный центр, в котором лечился Хью, – если помните, я назвал его грязной дырой – на самом деле был роскошный, расположенный в живописных окрестностях Таксона, с захватывающими дух видами на горы Санта-Каталина. Там был большой плавательный бассейн, рядом с ним классы для занятий йогой. Мне же досталась обычная общая больница – Лютеранский госпиталь в Парк Ридже, пригороде Чикаго. Непохоже, чтобы там проводились йога-классы. Окна большого серого монолитного здания выходили на парковку торгового центра. Но со мной по-прежнему был Роберт Ки, и мне не хотелось выставить себя трусом. Он проводил меня в приемное отделение, обнял на прощание и улетел в Англию. Я зарегистрировался под именем Джордж Кинг. Было двадцать девятое июля 1990 года. Мне сказали, что в палате у меня есть сосед, и я впал в тоску, пока его не увидел, – его звали Грег, он был гей, очень симпатичный. По крайней мере, в этом мрачном месте нашлось хоть что-то приятное глазу.
Через шесть дней я выписался из больницы. Не то чтобы там было так тяжело – хотя на самом деле да, было. Я не мог спать, лежал, не смыкая глаз всю ночь в ожидании, когда в полседьмого зазвонит сигнал к подъему. У меня начались панические атаки, перепады настроения – не от хорошего к плохому, а от плохого к ужасному. Туман депрессии то редел, то становился гуще, но не рассеивался. Я чувствовал себя слабым, больным и совсем одиноким. Звонить по телефону на волю или принимать посетителей запрещалось. Однажды, правда, мне позволили нарушить запрет – в теленовостях сообщили, что гитарист Стиви Рэй Воган погиб при крушении вертолета. В то время он гастролировал с Эриком Клэптоном, и этот вертолет входил в колонну, перевозившую артистов и концертную бригаду. Рэй Купер тоже играл в группе Эрика Клэптона. В новостях все перепутали, сказали, что Эрик тоже погиб, и я не знал, находился ли Рэй в том вертолете. После долгих рыданий и бесконечной мольбы мне наконец разрешили позвонить и узнать, что случилось на самом деле. Оказалось, с Рэем все в порядке.
