Еще сильнее идею пространственного фундамента абстрактного мышления поддерживают исследования сходства внутри социальных групп и между ними. Сходство – это расстояние в концептуальном пространстве. О политически близких поселениях судили как о более близких и в пространстве. Так и люди, относящиеся к одной социальной или политической группе, оцениваются как более похожие друг на друга даже по несущественному признаку, нежели те, что относятся к разным социальным или политическим группам. Это естественно, хотя и чревато проблемами.
До сих пор мы говорили о трех механизмах, использующихся в суждениях о пространстве: вращении, выравнивании и иерархической организации. Каждый служит прокси или эвристикой
[32] для оценки расстояния или направления либо при выборе правильной карты вместо прямых измерений. Каждый вносит в суждения систематические искажения, причем продемонстрировать их трудно, если не знаешь, как обнаружить. Рим и Филадельфия, Беркли и Стэнфорд, Рино и Сан-Диего были намеренно выбраны для описанных нами географических опросов. Есть и другие эвристики, к которым прибегает пространственное мышление, например спрямление. Даже люди, давно живущие в Париже, спрямляют изгиб Сены на своих картах – рисованных от руки и ментальных. Остается лишь гадать, во сколько дополнительных часов пешей ходьбы и сожженных литров бензина обходится это искажение. Теперь мы обратимся к систематическим ошибкам, связанным с ориентирами и перспективой.
Контрольные точки
Еще одним прокси при оценке расстояния являются пространственные ориентиры. Похоже, они есть в любом городе и часто его символизируют: Эйфелева башня в Париже, Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. Пространственные ориентиры нередко служат контрольными точками. Поскольку они хорошо известны, другие места локализуются относительно них. Я могу обозначить для вас местоположение, к примеру, ресторана, сказав, что он находится возле Пьяцца-дель-Дуомо в Милане или около Пантеона в Риме.
Пространственные контрольные точки больше, чем только пространственные контрольные точки. Это не парадокс: мало того что пространственные ориентиры существуют сами по себе, они также определяют окрестности вокруг себя. В исследовании, повторенном для многих кампусов, ученые сначала составляли список пространственных ориентиров того или иного кампуса, опрашивая группу его студентов. Затем они предлагали другой группе оценить расстояния между парами локаций: от ориентиров до ничем не примечательных зданий и наоборот. Поразительный результат: расстояния от обычного места до пространственного ориентира воспринимаются более короткими, нежели от пространственного ориентира до обычного места. Следовательно, в нашем восприятии от дома условного Пьера до Эйфелевой башни ближе, чем от Эйфелевой башни до дома Пьера. Подобно черным дырам, пространственные ориентиры словно притягивают к себе обычные места, которые на это не способны. Асимметрия оценок удаленности опровергает фундаментальный принцип евклидовой геометрии, гласящий, что расстояние от А до В обязательно равно расстоянию от В до А. Иными словами, оценки расстояния не всегда последовательны.
Так же работают когнитивные контрольные точки. Когнитивные ориентиры удобны: композитора можно сравнить с Бахом или Бетховеном, художника – с Пикассо или Поллоком. Исполнителя или группу – назвать новыми Babe Ruth, Дэвидом Боуи или Спайком Ли. Как и пространственные, когнитивные контрольные точки не ограничиваются только собою; они служат жанрами или прототипами. Они порождают асимметрию оценок сходства так же, как пространственные создают асимметрию оценок расстояния. Сходство, в конце концов, есть показатель концептуального расстояния. Люди считают, что пурпурный цвет больше похож на красный, чем красный на пурпурный. Красный – это прототип, он определяет собой категорию цветов, похожих на красный, как Эйфелева башня символизирует и свои окрестности. Пурпурный цвет представляет лишь сам себя. Как и дом Пьера. Если перейти от восприятия к когнитивной деятельности, в целом считается, что сын должен быть больше похож на своего отца, чем отец на сына. Люди полагают, что Северная Корея больше похожа на Китайскую Народную Республику, чем КНР на Северную Корею. Отец и КНР, красный цвет и Эйфелева башня – это прототипы, они наделяются большим комплексом свойств, нежели сын или Северная Корея. Все это примеры Пятого закона когниции: мышление отражает восприятие.
Перспектива
Если вы с вершины горы или с крыши высотного здания обозреваете раскинувшуюся перед вами широкую панораму, то, вероятно, замечаете, что объекты, находящиеся дальше от вас, выглядят расположенными ближе друг к другу, более скученными, чем объекты поблизости. Рассредоточение близких предметов и скучивание дальних происходит и в воображаемой перспективе. Студентам одного из университетов, находящегося между побережьями США, предложили представить себя в Сан-Франциско, на Тихоокеанском побережье, или в Нью-Йорке, на Атлантическом. Затем им предложили оценить расстояния между несколькими городами, разбросанными вдоль оси «восток – запад» между Сан-Франциско и Нью-Йорком. Те, кто представлял себя в Сан-Франциско, давали большую оценку расстояния между Сан-Франциско и Солт-Лейк-Сити, чем те, кто мысленно поместил себя в Нью-Йорк. Наоборот, студенты, воображавшие себя в Нью-Йорке, называли больший километраж от Нью-Йорка до Филадельфии. Это как если бы расстояние напоминало телескоп: чем ближе – тем больше, чем дальше – тем меньше. Не забывайте, что в действительности студенты не находились ни в том ни в другом городе. Что примечательно, это искажение происходит исключительно с воображаемой перспективой независимо от того, где люди на самом деле находятся в пространстве.
Такое же искажение, т. е. более детальное различение ближних к нам объектов по сравнению с удаленными, наблюдается и в суждениях о социальных показателях. Люди оценивают членов собственной – близкой – социальной группы более непохожими друг на друга, чем членов других социальных групп, дальних. В нашем университете, в нашей политической партии, в нашей стране все разные, но там, в конкурирующем университете, в другой партии и уж точно в чужой стране все одинаковые. Это естественно, поскольку мы имеем намного больший опыт взаимодействия со своими социальными группами, чем с чужими.
Опыт имеет значение. Знатоки птиц и знатоки машин намного лучше различают объекты в сфере своего знания, чем другие люди. Видимо, это неизбежно, что мы видим больше отличий в ближнем и знакомом и воспринимаем далекое и менее известное лишь в общих чертах. Тем не менее иногда бывает необходимо мыслить в общем, видеть широкие мазки, а не тонкие детали. Снова когнитивные компромиссы!
Когнитивный коллаж
Когнитивная карта – старое понятие. Оно появилось в знаменитой работе
[33] Эдварда Толмена о крысах: он показал, что, ища дорогу в лабиринте, крысы строят предположения о пространстве и, если у них есть возможность, срезают углы, как будто у них в мозге имеется похожая на карту репрезентация. Той же способностью обладал по меньшей мере один маленький ребенок, хотя и родился слепым
[34]. Складывается впечатление, что нечто, находящееся у людей в уме и использующееся для оценки расстояний и направлений или рисования карт, представляет собой умопостроение, собранное из кусочков, часто полученных в результате разных этапов жизненного опыта и вследствие обработки информации разного типа. Поскольку ум человека не знает результатов непосредственных измерений и не имеет – подобной карте – ментальной репрезентации мира, он собирает воедино всю информацию, релевантную в данном случае. Эта информация в общем полезна, но фрагментарна и приблизительна.
