Ананасы и блюдца
Если номголиелла немного похожа на садовую улитку, то следующая окаменелость напоминает блюдце. И “улитки” и “блюдца” относятся к брюхоногим моллюскам: у обоих вытянутая нога и закрученная раковина, предназначенная для защиты органов в задней части тела. Тело обоих существ закручено в спираль и напоминает знаменитую статую дискобола. Но данных о наличии закрученного тела у номголиеллы или ее ближайших родственников нет. Не все, что закручивается в спираль, – улитка. Возникает вопрос: были ли все эти закрученные раковины начала кембрия улитками? И если не были, то это интересный поворот.
Вот блюдцеподобная окаменелость из Монголии: пурелла (Purella). Ее можно отыскать в породах по всему миру выше первых анабаритов и ниже первых плеченогих. И хотя пурелла (рис. 9) выглядит архаичнее улитковидной номголиеллы, легко заметить общие их черты. Обе окаменелости – наклоненная раковина, напоминающую детскую шапку с узлом на макушке. Но “шапка” пуреллы резко расширяется и имеет завиток, придающий ей сходство с фригийским колпаком на французских монетах, а “шапка” номголиеллы довольно узкая, круто закрученная, что делает ее похожей на валторну. Не составит большого труда перейти от раковины одной формы к другой. Это стало возможным благодаря великолепной формуле, найденной Дэвидом Раупом из Чикаго. Она позволяет, слегка изменяя значения трех ключевых параметров, преобразовать или построить на дисплее почти любую раковину, которую только можно вообразить
[89].
Интересно, что многие из переходных между пуреллой и номголиеллой форм, которые мы, как и Дарвин, ожидали найти, действительно обнаруживаются в монгольских породах соответствующего возраста. Эта эволюционная ветвь примерно такова: пурелла, бемелла (Bemella), латушелла (Latouchella), археоспира (Archaeospira), а оттуда – до более молодых номголиеллы и алданеллы.
Многообразие форм, возвращающее нас назад в прошлое, к времени пуреллы, действительно поражает. Можно заметить, что блюдцеподобная окаменелость отдаленно напоминает колючий ананас. Пластины также придают ей сходство с раковинами современных хитонов (панцирных моллюсков), снабженными “юбкой” из пластин. Интересно, что и Дарвин размышлял о скудных находках ископаемых хитонов. Это озадачило его: их кажущееся отсутствие в породах резко контрастирует с изобилием этих существ на современных тропических пляжах
[90]. Но в породах кембрийского времени мы встречаем окаменелости, подобные хитонам. Они получили название майханелла (Maikhanella), в честь возвышенности Майхан-Уул, где были впервые обнаружены. Микроскопический анализ показал, что колпачковидная раковина майханеллы состояла из десятков полых известковых шипов (рис. 9). Шип напоминает африканский овощ окру. Как и окра, шипы удлиненные, полые, с плоскими гранями. Вероятно, благодаря граням шипы плотно прилегали друг к другу. Интересно, что и в древнейших кембрийских породах в Монголии найдены такие шипы: сифогонухид (Siphogonuchites triangularis), паракаринахит (Paracarinachites parabolus) и т. д. (Похоже, чем мельче окаменелость, тем длиннее ее название.)
Рис. 9. Появление раковины у моллюсков. (Рисунок мой.) Древние раковины можно выстроить в серию, начиная снизу, с предковой майханеллы (Maikhanella), раковина которой сложена из множества полых известковых шипов. Постепенно шипы становятся вытянутыми и слитыми, как у канопоконуса (Canopoconus) и пуреллы (Purella). Вверху – шапкообразная латушелла (Latouchella), шипы которой образовали цельную оболочку. Диаметр этих небольших окаменелостей, как правило, составляет 1–3 мм. Подобные ископаемые – среди древнейших доказательств появления типа моллюски.
Монгольские, как и китайские, древнейшие ископаемые раковины моллюсков, видимо, имели обособленные или соединенные обрубленные шипы, как в случае майханеллы, или состояли из пластинчатых шипов, как у возможной промежуточной формы канопоконуса (Canopoconus). И, конечно, на краях блюдцеподобной пуреллы видны следы такого вооружения, напоминающие слитые пластины на спине одной из известных черепах Дарвина. Иными словами, предположительно можно проследить в этих формах последовательные типы раковин, которые, возможно, могли бы привести к эволюции закрученной раковины нашей старой знакомой номголиеллы
[91]. Если так, то эволюция раковин, возможно, прошла следующий путь:
Вся надежда на Хоупа
Дарвин был озадачен той внезапностью, с которой животные, например плеченогие и членистоногие, появились в начале кембрийского периода:
Многие палеонтологи, например [Жан Луи Родольф] Агассис, [Франсуа Жюль] Пикте и [Адам] Седжвик… настойчиво указывали на внезапное появление в некоторых формациях целых групп видов как на фатальное возражение против идеи трансмутации видов. Если бы многочисленные виды, принадлежащие одним и тем же родам или семействам, действительно сразу начинали свое существование, этот факт был бы фатальным для теории эволюции путем естественного отбора. В самом деле, развитие этим путем группы форм, которые все происходят от некоторого общего прародителя, должно было представлять процесс крайне медленный, и прародители должны были жить гораздо раньше своих модифицированных потомков. Но мы всегда преувеличиваем степень полноты геологической летописи и из того факта, что некоторые роды или семейства не были найдены ниже известного яруса, неправильно заключаем, что они и не существовали ранее этого яруса. Во всяком случае, положительным указаниям палеонтологии можно вполне доверять, тогда как отрицательные данные не имеют значения, как это нередко и подтверждалось фактически. Мы постоянно забываем, насколько велик мир в сравнении с той областью, в которой наши геологические формации были тщательно исследованы; мы забываем, что группы видов могли где-нибудь долгое время существовать и медленно размножаться, прежде чем они появились в древних архипелагах Европы и Соединенных Штатов. Мы не принимаем в достаточной степени в соображение те промежутки времени, какие отделяют наши последовательные формации одну от другой и которые во многих случаях были, быть может, более продолжительны, чем время, потребное для отложения каждой формации. Эти промежутки предоставляли достаточно времени для увеличения числа видов, происшедших от одной родоначальной формы, и в следующей за этим формации такие группы видов могут появиться вдруг, как бы созданные внезапно. Я хочу напомнить здесь одно замечание, сделанное мною раньше, а именно, что может потребоваться длинный ряд веков для адаптации организма к некоторому новому и своеобразному образу жизни, например к летанию по воздуху, и, следовательно, переходные формы часто должны были на долгое время ограничиваться в своем распространении какой-нибудь одной областью; но раз такая адаптация совершилась и немногие виды приобрели таким образом большое преимущество над другими организмами, достаточно уже сравнительно короткого времени для возникновения многих дивергировавшихся форм, которые быстро и широко распространяются по всему миру
[92].
