Доктор Дроз и мадам встали и пошли в большую комнату, скрывавшуюся в тени, за двустворчатой дверью. Лили успела увидеть стерильно белые стены и услышать жуткое гудение. Потом дверь закрылась.
Лили, разумеется, понятия не имела, долго ли женщины собираются разговаривать. Она быстро поднялась и обошла комнату по периметру, пытаясь понять, как отсюда сбежать.
Окно было слишком высоко, прутья решетки располагались слишком близко друг к другу, да и потом, рама, кажется, даже не открывалась. На стенах висело множество чертежей различных гибридов – Лили таких и не видела никогда. Рядом торчали различные пружины и механические детали – все это шевелилось и тикало, будто Лили находилась внутри огромных действующих часов.
Когда Лили осмотрела шкафы, по спине у нее побежали мурашки: полки были заставлены стеклянными банками с животными в формалине, у каждого из которых имелись механические части тела. Лили заметила мышь с механическим ухом на спине, обезьяну с дополнительной металлической рукой и котенка с шестью лапами, похожими на паучьи. За изогнутым стеклом их глаза казались еще больше, и глаза эти смотрели прямо на Лили. Звери казались пугающе живыми, хотя девочка и понимала, что они, без сомнения, мертвы. Остальные полки ломились от старых, полусгнивших книг.
Больше Лили в этой комнате ничего не обнаружила – по крайней мере, никаких полезных инструментов. Вернувшись к кушетке, она взяла две чайные ложки с подноса и на всякий случай спрятала в карман платья.
Затем она подошла к двери, за которой беседовали мадам и Дроз, и заглянула в замочную скважину. У нее вдруг наэлектризовались волосы на руках.
В дальнем конце комнаты стояла железная машина, размерами и формой напоминающая гроб. Наружные стенки машины, выкрашенные в блекло-зеленый, были покрыты спутанными проводами, винтами и рычагами. Стук Лилиного сердца становился все громче и громче, пока не смешался с тиканьем и щелчками, которые доносились из комнаты, и не превратился в невыносимо тревожную какофонию.
Доктор Дроз стояла рядом с машиной и что-то говорила. Лили постаралась прислушаться.
– …и мне удалось совместить рентгеновский аппарат Хоффманса и ван Клеефа
[32] с киносъемочным аппаратом братьев Люмьер
[33]. Так я создала это устройство, – объясняла она мадам, нажимая кнопки на приборной панели. – Я назвала его рентгеновским киноаппаратом.
Машина загудела и издала неприятный звук, который эхом разнесся по отделанной кафелем комнате. Лили толком не поняла, что значили слова доктора Дроз, но аппарат показался девочке кошмарным: он будто излучал пульсирующие волны дурной энергии, которую Лили ощущала даже из-за закрытой двери.
– Вы вроде бы говорили, что у вас какие-то сложности с машиной, – сказала мадам.
– Нет-нет, сейчас все работает как следует, – заверила ее доктор Дроз. – И управлять ей очень просто. Давайте покажу. Сначала нужно настроить проводящий стержень. – Она повернула ручку на приборной панели. – Потом нажать на вот эту кнопку, и все, аппарат готов к использованию.
Лили услышала щелчок включенного механизма. Ужасный вой, исходивший из нутра машины, стал еще громче, и внутри у девочки все перевернулось.
Мадам наклонилась вперед, чтобы осмотреть машину. Казалось, она была довольна изобретением.
– Très bien. Вы проделали изумительную работу.
– Сюда помещают пациента, которому нужно сделать рентген. – Доктор показала на отсек в форме гроба. – Вверху находится линза, которая фокусирует рентгеновское изображение через эту коробку. – Она постучала по заднему отсеку машины. – А потом она проецирует крошечное изображение через переднюю линзу, как камера-обскура. Но я настроила все так, что аппарат не делает фотопластинку, а проецирует движущееся изображение прямо на экран.
Мадам провела по машине рукой.
– И теперь мы можем использовать его во время выступления?
Доктор кивнула.
– Это будет удивительный дебют, слухи о котором разнесутся по всему миру. Такого люди еще не видели. Многие не видели даже рентгеновского аппарата и движущихся изображений по отдельности – от вида и того, и другого они ахнут!
– Magnifique
[34] комбинация, – согласилась мадам.
– К тому же, – продолжала Дроз, – аппарат продемонстрирует внутреннее устройство механического сердца, единение природы и механики. Все поймут, что гибриды – перспективная, заслуживающая внимания область исследований.
– Люди придут ради одного этого номера, – добавила мадам. – Это будет самой интересной частью представления, на него придет весь город, и вскоре наш цирк станет сказочно богат и известен!
Дроз щелкнула переключателем на другой стороне аппарата. Медный стержень, спускавшийся к центру машины по стеклянной прозрачной трубке, тут же заискрился, будто по нему пробежала молния. Аппарат замерцал зловещим зеленым светом, и на стены легли тени обеих женщин.
Лили поежилась. При виде маленькой молнии она вспомнила об ужасной грозе, которая случилась на Темзе этим летом, когда они с Робертом пытались дать отпор негодяю Джеку Дору. Как же она тогда испугалась, что молния попадет в нее и механическое сердце остановится! А вдруг аппарат доктора Дроз сделает то же самое? Покажет людям ее сердце – и одновременно выведет его из строя?..
Доктор Дроз положила в гроб, под большую стеклянную лупу, яблоко. Сверкнула молния, запахло чем-то сгоревшим, а затем небольшое отверстие выдало на стену мерцающее черно-белое изображение.
Рентгеновский снимок показал внутреннюю часть плода, заполненную семенами.
Мадам радостно захлопала в ладоши.
– Работает! С этой машиной Лили станет нашим pièce de résistance
[35]. Нашим шедевром.
Лили внимательно разглядывала призрачное изображение яблока. Фрукт медленно ссыхался прямо на глазах. Если рентгеновский киноаппарат сделал такое с яблоком, неужели и ее саму ждет то же самое? У девочки закружилась голова.
– Боюсь, если девочку слишком часто помещать в эту машину, она вряд ли выживет, – заметила Дроз.
– Сколько она продержится? – спросила мадам.
– Предполагаю, около полугода.
