– Переодевайтесь, – велели клоуны Лили и остальным детям и вместе с Болваном принялись пристально наблюдать за ними.
Подавленные ребята вели себя тихо, потому что Болван смотрел прямо на них, а остальные цирковые работники ходили туда-сюда по закулисью. Дроз нигде не было видно: видимо, она присоединилась к толпе зрителей за забором.
Роберт стал помогать Лили найти ее костюм. Улучив минутку, он широко улыбнулся ей и показал ладонь, где лежал заводной ключ Болвана.
– Как ты его заполучил? – прошептала изумленная Лили.
– Магия, – ответил Роберт. – Ну и ловкость рук, конечно. Я выудил его из кармана мадам, когда повалился на нее.
– Думаешь, она не заметит пропажу?
– Я все учел. Вместо ключа я положил ей в карман чайную ложку. Они примерно одного размера и веса. – Он снова улыбнулся. – Теперь мы сможем выключить Болвана, вскрыть его и сделать так, чтобы он вышел из строя во время шоу. Помнишь, в какой части мозга надо поменять детали местами?
– Кажется, в моторной коре… – Лили закусила палец. Она не помнила наверняка.
– Точно?
Лицо Лили просияло.
– Да, точно, в мамином дневнике тоже про это было. Но как мы застанем Болвана врасплох и проделаем все, что задумали?
Роберт пожал плечами.
– Не знаю, но у нас два часа: один до начала представления и другой – самого представления. Что-нибудь придумаем.
Лили не была уверена, что план Роберта сработает, но другого у них не было – как и времени думать. Надо переодеваться.
Она надела сверкающее белое платье, которое ей подобрала мадам, и пуанты, почти такие же, как у Анжелики. Она все еще не знала точно, что ей предстоит делать во время ее номера, но мысль о рентгеновском аппарате вгоняла ее в тоску. Даже у них с Робертом все получится, риск слишком велик.
Лили повязала волосы лентой, которую нашла на туалетном столике. Закончив сборы, она подошла к подруге, стоявшей у зеркала.
Анжелика уже переоделась в трико и пуанты с белыми лентами. Она заплела волосы в косу и украсила прическу бусинами. Она также наложила румяна и накрасила веки переливающимися тенями.
Наконец она повернулась к Лили и взяла ее за руку.
– Давай тебе тоже глаза накрасим, – предложила Анжелика с нервным смешком.
Лили закрыла глаза и благодаря мягким взмахам кисти ненадолго забыла свои горести. Она чувствовала, что руки у крылатой девочки немного дрожат.
Когда Анжелика закончила, Лили открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Увиденное потрясло ее: теперь она выглядела куда более взрослой. Анжелика сделала Лили такой же макияж, как и себе, так что глаза Лили точно так же сияли, а щеки – точно так же горели румянцем. Она даже украсила волосы Лили теми же бусинами. В зеркале девочки казались почти близнецами: одинаковый макияж, решительные лица, разве что разный цвет кожи. Лили наконец увидела себя такой, какой она представлялась Анжелике. Наконец она отвела глаза и оглядела остальных.
Все беспокойно переодевались в цирковые костюмы: Дмитрий натянул высокие сапоги для верховой езды, Сильва обернула шарф вокруг шеи, Диди с Лукой тоже стояли в своих ярких нарядах. Один только Роберт остался в старой рабочей одежде, а Малкин – в неизменной рыжей шубке. Они в представлении не участвовали.
Когда все собрались, Болван запер их в вольере вместе с Малкином.
Некоторое время спустя в шатер привели остальных артистов, и они тоже начали готовиться к своим номерам. Все они были бледными, нервными и то и дело оглядывались на вольер с детьми, не понимая, что же задумали шпрехшталмейстеры.
Наконец появились Слимвуд и мадам, оба в костюмах. Мадам прислонила зонтик к гримерному столику и начала приклеивать бороду перед зеркалом. С бородой ее было не узнать, и Лили вспомнила, что в цирке она выступает в образе мадам Лионс-Мейн.
Мадам Лионс-Мейн хлопнула в ладоши, а Слимвуд засвистел в свисток и крикнул:
– Встали все в круг!
Артисты бросили все дела и направилась к центру гримерной, внимательно слушая мадам и Слимвуда.
Там были все цирковые семьи, в том числе Баттонсы. Роберт наблюдал за ними через решетку вольера. Когда они увидели детей, глаза их наполнил страх. Казалось, они не знают, что делать.
Мадам громко заговорила (хотя рот ее скрывала окладистая борода):
– Я невероятно рада, что нам удалось сделать все, чтобы мисс Хартман стала нашим petite surprise
[36] на сегодняшнем представлении. Я решила, что ее nom de scène
[37] будет мисс Кора Валентайн, и от ее номера у зрителей замрет сердце!
Она замолчала и обвела циркачей взглядом, будто ожидала возражений. Но никто ничего не сказал.
– Все остальные тоже должны быть на высоте, чтобы соответствовать уровню нашей главной артистки. Хочу, чтобы наше шоу было le plus beau
[38] в мире, чтобы люди говорили о нем еще сотни лет! Нам этого не достичь, если вы не будете слушаться меня и доверять моему видению. – Мадам взмахнула руками. – Помните: я тут главная. Я раздаю приказы. А вы делаете в точности как я говорю.
По группе циркачей пронесся взволнованный шепот. Роберт припомнил слова мамы: однажды она рассказывала, что перед выступлением артисты обычно собираются вместе и желают друг другу удачи, но в Летающем цирке это время, видимо, отведено для угроз и взаимных обвинений.
– Что до детей, которые пытались улизнуть… – Мадам показала на Сильву, Дмитрия и гибридов. – Прощать я их не собираюсь. Сегодня они выступят, как обычно, а завтра мы обсудим наказание.
– Умоляю, не надо! – хором вскричали Бруно и Гильда Баттонсы, подбежав к мадам. – Они не сделали ничего плохого, отпустите их, они должны быть с нами, мы будем за ними присматривать, покажем, как нужно себя вести, обещаем!
– Они помогали гибридам, – заявил Слимвуд. – Приятельские отношения с уродцами запрещены.
По лицу Гильды заструились слезы. Она протянула руки к Сильве и Дмитрию, но Огги и Джоуи оттащили ее подальше от вольера.
Мадам повернулась к остальным артистам.
– Вот что случается с теми, кто не играет по моим правилам. Они вредят не только себе, но и своим близким. Запомните это. – Она вынула из кармана Лилины часы. – До начала осталось десять минут. Выходите на арену и развлекайте толпу. Давайте устроим высококлассное шоу! А если не устроите – вам несдобровать, это я обещаю!
Потрясенные артисты разошлись, перешептываясь. Никто не осмелился подойти к вольеру с детьми, хотя на лицах у всех была написана озабоченность.
