– Я скажу, если перерыв выкрою, можем в «Свободном падении» пива выпить, – сказал я.
– Кофе, – сказал он. – Я совсем пить бросил. Думал, после Нового года полная скучища начнется, но, если верить Шеннон, у меня хорошо получается.
Казалось, настроение у него получше. Он смеялся и шутил. Человек, у которого худшее позади.
В отличие от меня.
Припарковав машину перед мастерской, я посмотрел на Опгард. В косых лучах солнечного света возникало ощущение, что гору позолотили. На освещенных солнцем склонах появились проталины, а в тени по-прежнему лежал снег.
По дороге к заправке я заметил у бензоколонок мусор. А внутри у кассы, естественно, стоял Эгиль. Он обслуживал покупателя, чью сутулую спину я узнал лишь через несколько секунд. Му. Жестянщик. Я стоял у двери. Эгиль меня не заметил, а теперь тянул руку к полке за своей спиной. Полка, где лежали противозачаточные «Элла-один». Я задержал дыхание.
– Всё? – спросил Эгиль, кладя перед Му коробочку.
– Да, спасибо. – Му расплатился, развернулся и пошел ко мне.
Я пялился на коробочку в его руке.
Парацетамол.
– Рой Опгард, – произнес он. Остановился, широко улыбаясь. – Храни тебя Господь.
Я не знал, что ответить. Не сводил глаз с его рук, когда он засовывал упаковку таблеток от головной боли в карман пальто, но я умею считывать, что человек тебя покалечить собирается, – в Му этого не было. Когда он схватил мою руку, сперва я хотел ее отдернуть, но почему-то – возможно, из-за расслабленной позы и болезненного, но мягкого света в его глазах – я этого делать не стал. Он осторожно сжал мою руку своими:
– Благодаря тебе, Рой, я в стадо вернулся.
– А? – только и выдавил я.
– Я оказался во власти дьявола, а ты меня освободил. Меня и мою семью. Ты выбил из меня дьявола, Рой Опгард.
Обернувшись, я посмотрел ему вслед. Иногда дядя Бернард говорил, что если не получается решить техническую проблему, лучше взять молоток и посильнее ударить – и все образуется. Иногда. Может, это и произошло.
Му сел в пикап «ниссан-датсун» и уехал.
– Начальник, – проговорил за моей спиной Эгиль, – вы вернулись?
– Как видишь, – ответил я, оборачиваясь к нему. – Как там хот-доги поживают?
Лишь через пару секунд он сообразил, что я, наверное, подшучиваю, и осторожно засмеялся.
В мастерской я раскрыл привезенную из Кристиансанда сумку. Там было несколько запчастей – результат более чем недельного поиска по разным конторам, торгующим подержанными автомобилями, и автосвалкам. Большинство из них находились в малонаселенных районах к западу от города, где люди на протяжении сотни лет поклонялись всему американскому, особенно машинам, с тем же усердием, с каким славили Иисуса в молельных домах.
– Эти запчасти неисправны, – сказал последний продавец подержанных автомобилей, посмотрев на прогнившие тормозные шланги и трос газа, который я открутил с двух развалюх – «шевроле-эль-камино» и «кадиллака-эльдорадо». За его спиной висела очень яркая картинка – длинноволосый парень с посохом в окружении кучи овец.
– Ну, значит, куплю их задешево, – сказал я.
Прищурив глаз, он назвал цену – и я понял, что Виллумсены не только в Усе существуют. Утешив себя тем, что большая часть денег все равно пойдет на сборы, я протянул ему сотенные купюры и подтвердил, что чек мне нужен.
Взяв газовый тросик, я его рассмотрел. Он не с «кадиллака-девиль», но почти такой же, так что подойдет. И он действительно неисправен. Так вытянулся, что при определенной установке повиснет, когда водитель нажмет на газ, а даже если педаль он отпустит, скорость продолжит расти. Автомеханик поймет, что происходит, а если к тому же он окажется хладнокровен и соображать будет быстро, может быть, он выключит зажигание или переключит передачу на нейтральную. Но к Карлу ни то ни другое не относится. Он – при условии, что вообще успеет, – попытается лишь затормозить.
Я взял один из прогнивших, дырявых тормозных шлангов. Я такие раньше менял. Но никогда не ставил. Я положил их рядом с тросом газа.
Любой механик, который будет после аварии машину осматривать, скажет полиции, что детали повредили не специально: износ естественный и, судя по всему, под изоляцию газового троса попала вода.
Вынув из сумки необходимые инструменты, я закрыл ее и встал, тяжело дыша, – казалось, грудь сжимала и разжимала мои легкие.
Я посмотрел на часы. 10:15. Времени у меня много.
По словам Шеннон, в два часа у Карла на стройплощадке встреча с организаторами праздника. Потом они поедут в Ортун украшения вешать. Все это займет по крайней мере два часа, а вероятно, и все три. Хорошо. Чтобы поставить запчасти, мне максимум час нужен.
А раз никакой ревизии на самом деле не было, времени у меня много.
Слишком много.
Я пошел и сел на свою кровать. Положил руку на матрас – туда, где мы с Шеннон лежали. Посмотрел на номерной знак с Барбадоса, висевший на стене в кухне. Я немножко про него почитал. На острове больше ста тысяч транспортных средств – удивительно много для такого небольшого населения. А уровень жизни высокий, в Северной Америке третий, деньги у них водились. И все говорят по-английски. Там точно получится открыть заправку. Или мастерскую. Закрыв глаза, я перемотал время на два год вперед. Увидел себя и Шеннон под зонтиком на пляже вместе с полуторагодовалым ребенком. Все трое бледные, а у нас с Шеннон обгорели ноги. Красноногие. Я отмотал пленку назад – к тому моменту, до которого оставалось четырнадцать месяцев. Чемоданы в прихожей. Из спальни наверху доносится детский крик и успокаивающий голос Шеннон. Остались одни мелочи. Перекрыть электричество и воду. Прибить ставни. До отъезда замести все следы.
Замести следы.
Я опять посмотрел на часы.
Это уже не важно, но оставлять следы мне не нравилось, мне не нравился мусор рядом с бензоколонками.
Но его придется оставить – сейчас мне надо сосредоточиться на других вещах. Как папа говорил, keep your eyes on the prize
[34].
Мусор у бензоколонок.
В одиннадцать я встал и пошел.
– Рой! – воскликнул Стэнли и встал из-за маленького письменного стола, стоявшего у него во врачебном кабинете. Обошел его и обнял меня. – Долго пришлось ждать? – спросил он, кивая в сторону приемной.
– Всего двадцать минут, – сказал я. – Твоя помощница дала мне краткую аудиенцию, поэтому много времени я у тебя не отниму.
– Садись. Все в порядке? Палец шевелится?
– Все хорошо, я пришел кое о чем спросить.
– Да?
– Помнишь канун Нового года, после того как я на площадь ушел, – Дан Кране тоже ушел? И был ли он на машине. И может быть, он не сразу на площади появился.
