Смешки. И тишина. Они выжидали. Собравшиеся подняли голову, словно звери на водопое, завидевшие льва, но когда лев этот еще находится на безопасном от них расстоянии.
Карл улыбнулся, склонился над документами и усмехнулся, как, бывает, смеются, когда кто-нибудь из односельчан сморозит глупость. Мой брат сложил документы в стопку и будто бы обдумывал, как правильнее ответить. Но я кожей это чувствовал. Быстро оглядевшись, я осознал, что все остальные тоже это чувствуют. Что все решится именно сейчас. Спина передо мной сделалась еще прямее. Шеннон. А когда я опять посмотрел на кафедру, Карл перехватил мой взгляд. И в его глазах я увидел сожаление. Он проиграл. Облажался. И семью опозорил. Мы оба это знали. Никакого отеля он не получит. А у меня не будет заправки, по крайней мере сейчас уж точно, – участка и здания я не получу.
– Мы за это ничего не получим, – проговорил Карл, – участок мы с Роем предоставим бесплатно.
Сперва я не поверил собственным ушам. И судя по Симону, он тоже не поверил.
Но потом по залу прокатился шепот, и я понял, что остальные слышали то же, что и я. Некоторые захлопали.
– Ну будет, будет, – Карл поднял руки, – до цели нам еще далеко. Сейчас нужно собрать достаточное количество подписей на заявлении о намерениях – так администрация муниципалитета поймет, что мы все заодно, и увидит, что наш проект – не вымысел. Погодите, погодите!..
Но в зале уже бушевали овации. Хлопали все. Кроме Симона. И кажется, Виллумсена. И меня.
– Мне пришлось! – сказал Карл. – Тут уж рискуй, или проиграешь – ты разве не понял?
Я шагал к машине, а он едва поспевал следом. Распахнув дверцу, я уселся за руль. Это Карл предложил, чтобы мы поехали сюда на моем «Вольво-240» стального цвета, а не на его дорогущей тарантайке. Он еще и дверцу пассажирского сиденья не захлопнул, как я уже повернул ключ зажигания, надавил педаль газа и отпустил сцепление.
– Да, Рой, мать же твою!
– Это мою мать? – заорал я, поправляя зеркало. Дом культуры скрылся за поворотом. Шеннон на заднем сиденье испуганно смотрела на нас. – Ты обещал! Сказал, если они спросят про стоимость участка, ты им скажешь! Трепло ты!
– Рой, да пошевели мозгами! Ты же все видел – и не вздумай врать, я как посмотрел на тебя, понял, что ты все видишь. Я, конечно, мог взять и сказать: а, ну да, Симон, если уж ты спросил, то скажу честно – за этот кусок скалы мы с Роем получим сорок миллионов, – и тогда прощай отель. Уж на заправку тебе точно денег не хватило бы.
– Ты соврал!
– Соврал, да. И поэтому у тебя по-прежнему есть возможность купить заправку.
– Какая, на хер, возможность? – Я поддал газу, чувствуя, как колеса вгрызаются в гравий. Мы повернули на шоссе. Застрявшие в шинах камешки заскрипели по асфальту, а с заднего сиденья послышался испуганный крик. – Это через десять лет, что ли, когда отель начнет хоть как-то окупаться? – Я вжал педаль газа в пол. – Проблема в том, Карл, что ты наврал! Наврал и отдал им участок – мой участок – бесплатно!
– Возможность у тебя появится не через десять лет, а самое позднее – через год, башка твоя тупая.
«Тупая башка» – это для нас с Карлом почти что ласково, поэтому я понял, что он запросил перемирия.
– С какой стати через год-то?
– Тогда мы начнем продавать участки под дачи.
– Участки под дачи? – Я ударил по рулю. – Господи, Карл, да забудь ты про эти дачи! Ты разве не слыхал, что власти запретили строительство дач?
– Да ладно?
– Да! Муниципалитету от этих дач одни расходы.
– Разве?
– Ну ясное дело! Дачники платят налоги по месту жительства, а если они приезжают сюда в среднем шесть раз за год на выходные, то денег приносят мало, зато расходов не оберешься. Вода, канализация, вывоз мусора, уборка снега. Ко мне дачники заезжают заправиться и перекусить, и заправке от этого прибыль, и еще нескольким магазинам, но для муниципалитета это капля в море.
– Но я этого и правда не знал.
Я искоса взглянул на него, и он ухмыльнулся в ответ – вот зараза, естественно, все он знал.
– С муниципалитетом поступим так, – заговорил Карл, – продадим им теплые постели. Вместо холодных.
– В смысле?
– Дачи – это холодные постели, девять из десяти выходных они пустуют. Отели – это постели теплые. В них круглый год спят гости, которые оставляют деньги, но убытков за ними нет. Теплые постели – голубая мечта любого региона. Они забудут все свои запреты на строительство и еще упрашивать тебя будут, чтобы ты тут что-нибудь построил. Так обстоят дела в Канаде, и тут все так же. Но мы с тобой заколачивать деньги будем не на отеле. Мы начнем продавать участки под дачи. А мы начнем – это точно, потому что местным властям предложим сделку тридцать – семьдесят.
– Тридцать – семьдесят?
– Мы им отдадим тридцать процентов теплых постелей, а взамен попросим разрешение на строительство семидесяти процентов холодных.
Я сбавил скорость.
– Вон оно что. И по-твоему, у нас получится?
– Обычно они соглашаются, если все наоборот – семьдесят процентов теплых постелей против тридцати холодных. Но представь, что на следующей неделе будет происходить в администрации муниципалитета. Они как раз сядут обсуждать, что станется с деревней после того, как шоссе перестроят, а тут я и подоспею с проектом отеля – это притом, что вся деревня решила, что отель нам нужен. А они посмотрят на кресло, где сидит Авраам Линкольн – смотрит и одобрительно кивает.
Линкольном папа называл Ю Оса. Да, я все это живо себе представлял. Да они тогда Карлу все, что ни попроси, отдадут.
Я взглянул в зеркало:
– Что скажешь?
– Что я скажу? – Брови у Шеннон поползли вверх. – Скажу, что ты водишь, как чокнутый придурок.
Ее глаза встретились с моими. И нас разобрал смех. Вскоре мы уже смеялись втроем, а я так хохотал, что Карл положил руку на руль и рулил за меня. Отсмеявшись, я снова взялся за руль, сбавил скорость и свернул на серпантин, поднимающийся к нашей ферме.
– Смотрите, – сказала Шеннон.
Мы посмотрели.
Дорогу перегораживала машина с мигалкой. Мы чуть притормозили, и свет передних фар выхватил фигуру Курта Ольсена – скрестив на груди руки, он стоял, облокотившись на свой «лендровер».
Окончательно я затормозил, лишь когда бампер почти уперся ему в коленки. Но Ольсен и бровью не повел. Он подошел к моей дверце, и я опустил стекло.
– Проверка на алкоголь, – он направил луч фонарика мне прямо в лицо, – выходи из машины.
– Выйти? – Я прикрыл ладонью глаза. – Я могу и отсюда в трубку дунуть.
– Выходи, – повторил он. Жестко, но спокойно.
Я посмотрел на Карла. Он дважды кивнул. Первый раз – чтобы я сделал так, как говорит Ольсен, а второй – что он меня подстрахует.
