Кого изображал черный петух, время от времени дефилирующий по помещению, я не знал, но был он совершенно безобидным, хотя на свое имя – Джованни – не отзывался. Впрочем, по Джованни наверняка будут тосковать в тот день, когда его, как обещал Эрик Нерелл, отправят на кухню и преподнесут завсегдатаям заведения в виде жестковатой, но довольно вкусной курятины в винном соусе.
Когда мы с Шеннон вошли, было уже часа три. Джованни нигде не было, и лишь двое мужчин пялились на экран, на котором лошади с развевающимися гривами нарезали круги по ипподрому. Мы сели за столик у окна, и я, как мы и договорились, достал лэптоп Шеннон, поставил его на стол и пошел к бару, откуда Эрик Нерелл украдкой наблюдал за нами, делая вид, будто читает «Ус блад».
– Два кофе, – попросил я.
– Ага, сейчас. – Он поднес чашку к большому термосу и нажал на крышку.
– Чего новенького? – спросил я.
Он подозрительно глянул на меня, и я кивнул на газету.
– А, тут, – дошло до него, – да ничего. Ну да, – он взял следующую чашку, – нет, ничего.
Когда я принес кофе, Шеннон уже включила лэптоп. Я сел рядом с ней. На экране появилась заставка: унылый четырехугольный и, с моей точки зрения, совершенно обыкновенный небоскреб, как она мне объяснила, этот шедевр, здание IBM в Чикаго, спроектировал некто по имени Мис.
Я огляделся:
– Как будем действовать?
– Мы с тобой пьем кофе и болтаем. Кофе, кстати, отвратительный, но я постараюсь не морщиться, потому что он на нас смотрит.
– Эрик?
– Да, и эти двое перед телевизором – тоже. Когда допьем кофе, ты сделаешь вид, будто тебя что-то страшно заинтересовало, и уставишься в экран. Может, даже печатать начнешь. По сторонам не смотри и положись на меня.
– Ладно. – Я отхлебнул кофе. Шеннон права, вкус химический, лучше бы кипятком угостились. – Я тут погуглил эндометриоз. Пишут, что, если традиционный способ не работает, придется делать эмбрион в пробирке. Вы об этом думали?
Ее рассерженный глаз метал молнии.
– Ты же сама сказала – сидим и болтаем, – сказал я.
– Это не болтовня, – прошипела Шеннон, – это серьезный разговор.
– Могу поговорить о заправках, – я пожал плечами, – или о всяких сложностях, которые возникают, если средний палец на рабочей руке у тебя сломан.
Она улыбнулась. Настроение у нее менялось с той же стремительностью, что и погода на высоте двух тысяч, зато когда она улыбалась, возникало ощущение, будто опускаешься в ванну с горячей водой.
– Мне хочется детей, – призналась она, – больше всего на свете хочется – не разумом, конечно, а сердцем.
Она посмотрела куда-то мне за спину, на Эрика. И улыбнулась – будто в ответ. А вдруг Эрик не в курсе, чего Курт разнюхивает? Теперь мне казалось, что зря мы все это затеяли.
– Ну а сам-то ты? – спросила она.
– Я?
– Как насчет детей?
– Ну да. Конечно. Вот только…
– Что?
– По-моему, отец из меня вышел бы никудышный.
– Ничего подобного, Рой, это я точно знаю.
– Тогда им нужна мать, которая восполнит все то, чего я им дать не смогу. И которая понимает, что автозаправка – работа непростая и трудоемкая.
– В тот день, когда ты станешь отцом, ты вообще забудешь, что такое автозаправка.
– Или небоскребы из анодированного алюминия.
Она улыбнулась:
– Сейчас вовремя.
– Пора.
– Да, пора.
Наши взгляды встретились, я пододвинул к себе лэптоп, открыл текстовый файл и принялся печатать – первое, что приходило мне в голову, не заботясь о том, чтобы писать правильно. Спустя некоторое время я услышал, как она встала и направилась к бару. Шла она, виляя бедрами, – я это и так знал, можно было даже голову не поворачивать. Проклятая сока. Я сидел спиной к бару и услышал, лишь как стул отодвинули. Значит, она села и начала болтать с Эриком Нереллом, и он теперь не сводит с нее глаз, как тогда, на вечеринке у нас дома. Я все пытался печатать, когда за столик ко мне кто-то сел. На миг я решил, что это Шеннон вернулась ни с чем, и мне отчего-то полегчало. Но это оказалась не Шеннон.
– Привет, – сказала Грета.
Первое, что я заметил, так это ее патлы, прежде крысиного цвета, а теперь посветлевшие.
– Привет. – Я постарался произнести это особенно веско, чтобы до нее дошло, как ужасно я занят.
– Вы только гляньте, какая красотка, – сказала Грета.
Я машинально посмотрел в ту же сторону, что и она.
Шеннон с Эриком стояли по разные стороны барной стойки, но склонились друг к дружке, повернувшись к нам в профиль. Шеннон чему-то рассмеялась, потом улыбнулась, и я понял, что Эрик тоже лег в горячую ванну – прямо как я незадолго до этого. И возможно, оттого, что Грета назвала ее красоткой, теперь и я это увидел. Шеннон Аллейн Опгард была не просто красоткой – она была красавицей.
Она поглощала свет и отражала его. И я не в силах был глаз от нее отвести. Пока не услышал голос Греты:
– Ой-ой-ой!
Я повернулся к ней. Теперь она смотрела не на Шеннон, а на меня.
– Что?
– Ничего. – На ее червякообразных губах заиграла мерзкая ехидная улыбочка. – А где сегодня Карл?
– Думаю, участок для отеля смотрит.
Грета покачала головой, а я сделал над собой усилие и не спросил, откуда у нее такая уверенность.
– Тогда не знаю. Может, с инвесторами встречается.
– Это больше похоже на правду. – Она будто собиралась еще что-то сказать.
– А я и не знал, что ты в «Свободное падение» ходишь. – Я попытался перевести разговор на другую тему.
Она показала купоны скачек – похоже, взяла их на столе возле телевизора.
– Для отца прихватила, – сказала она, – правда, он сказал, что лучше вложиться в отель, чем в лошадей. Говорит, принцип тот же. Вкладываешь чуть-чуть, но получаешь возможность выиграть много. Он ведь все правильно понял?
– Вкладывать вообще ничего не надо, – возразил я, – возможность что-то выиграть есть, ага. Но существует и риск, что тебе предъявят немалый счет. Пускай твоей отец убедится, что у него есть средства – на случай форс-мажора.
– Какого еще мажора?
– Ну, вдруг все пойдет наперекосяк.
– А, в этом смысле. – Грета сунула купоны в сумку. – Карл все намного красивее расписывал, чем ты, Рой, – она заулыбалась, – но это вообще в его духе. Передавай ему привет. И пускай присмотрит за своей куколкой. Она, похоже, решила задать ему жару.
Я обернулся и посмотрел на Шеннон и Эрика. Они вытащили телефоны и что-то набирали. Когда я повернул голову, Грета уже направлялась к выходу.
