– Это делает его восприимчивым к такого рода исцелениям? – полюбопытствовал Патрик.
– Возможно, – коротко кивнул доктор. – Эпилептики более внушаемы. – И, не глядя на священника, добавил: – В так называемых чудесных исцелениях, описанных в литературе, есть кое-что общее. Все подтвержденные случаи основаны на эмоциональном, нервном воздействии.
– Думаю, все же не все, – возразил священник.
Доктор бросил на него короткий взгляд.
– Тут мне лучше промолчать. В таких вещах я некомпетентен. Дадим слово другим.
Дженни отметила, что священник чувствует себя обязанным высказаться в поддержку чудес, но в то же время боится впасть в пасторский тон. С доктором Мэйном то же самое – не хочет показаться рисующимся своей ученостью. Британская сдержанность! Ни в коем случае не демонстрировать собственную значимость!.. Нужно будет упомянуть об этом в следующем письме домой.
– Следующий круг выпивки за мой счет, – заявил вдруг беспокойный молодой человек, всех удивив.
– Щедрое предложение! – откликнулся майор Бэрримор. – Благодарю вас, сэр.
– Скажите, – продолжил молодой человек как бы между прочим, ни к кому конкретно не обращаясь, – где же находится этот источник, ключ или как его там?
– Вверх от пристани, на склоне холма, – объяснил Патрик.
– Мальчик утверждает, что некая дама в зеленом велела ему омыть там руки, и бородавки в ту же ночь отпали? Верно?
– Насколько я смогла понять – да, – откликнулась Дженни. – Бедный Уолли не особо красноречив.
– Уолли Трехерн, так вы сказали? Он местный?
– Да, все так.
– А бородавок было много?
– Не то слово.
– Может быть, они сами по себе вот-вот отвалились бы? Просто совпадение?
– Очень сомневаюсь.
– Поня-ятно, – оценивающе протянул молодой человек. – Что ж, всем того же, что и раньше?
Послышалось общее согласное бормотание, и владелец паба принялся разливать напитки.
– Я могу показать вам его фотографию, – возвращаясь к разговору, сказала Дженни.
– Правда? У вас есть? Было бы здорово, с удовольствием посмотрю. Если вас не затруднит…
Дженни сбегала к себе за снимком учеников начального класса, где Уолли стоял на первом плане, не зная, куда девать болтающиеся руки. Вставив цветной слайд в диаскоп, она вернулась в зал. Молодой человек приник к окуляру и тихонько присвистнул.
– Да уж, – проговорил он. – Это что-то. Хороший снимок, кстати. Четкий.
Остальные тоже захотели посмотреть. Диаскоп переходил из рук в руки, когда отворилась дверь, и в паб зашла красивая изящная женщина – миссис Бэрримор. Изысканные черты лица – тонко очерченные скулы, спокойные глаза – завершал неожиданно сочный рот. Как будто художник, начав рисовать натуру аскетичную, вдруг передумал и добавил ей губы сластолюбца.
С несколько принужденной, стеснительной грацией женщина вошла в зал, мимолетно улыбнувшись всем присутствующим. Доктор Мэйн, метнув на нее быстрый взгляд, привстал, священник пожелал ей доброго вечера, а беспокойный молодой человек предложил для нее что-нибудь заказать. Муж, не спрашивая, нацедил бокал светлого пива.
– Привет, мам. Мы тут обсуждаем бородавки Уолли, – сказал Патрик.
Миссис Бэрримор присела рядом с мисс Кост.
– В самом деле? – переспросила она. – Странно, не правда ли?
Голос у нее был чарующий – мелодичный и очень чистый. Она говорила с едва различимой запинкой и имела привычку сплетать при этом пальцы. Патрик принес матери ее пиво, и она неловко поблагодарила беспокойного молодого человека за щедрость. Дженни, испытывавшая к ней большую симпатию, уже не в первый раз подумала, что женщине совсем не по душе этот паб – так чужеродно она здесь выглядела.
После прихода миссис Бэрримор на время воцарилась тишина. Доктор Мэйн вертел стакан в ладонях, не сводя глаз с его содержимого. Наконец, молчание нарушила мисс Кост, на которую накатил новый порыв энтузиазма.
– Можете надо мной смеяться, – воскликнула она бесшабашно, – мне все равно! Пусть этому есть какое-то научное объяснение или считайте случившееся совпадением, а я скажу, как думаю.
Она резко подняла свой бокал с портвейном, так что все взгляды волей-неволей обратились к ней.
– У меня астма! – не без тщеславия проговорила она. – Каждый вечер, ровно в половине девятого, точно по часам, начинается приступ. Вы, наверное, слышали сопенье и сипенье из моего угла. Так вот! Сегодня, узнав про Уолли, я поднялась к источнику. Я сидела возле него, и вдруг мне пришло в голову… как озарение. Я окунула пальцы в поток…
Она прикрыла глаза и подняла брови, улыбаясь. Вино пролилось ей на руку, и мисс Кост отставила бокал.
– …и загадала желание. И почувствовала необычайную легкость, у меня как будто камень с души свалился. Потом я спустилась… Посмотрите на время! – ликующе провозгласила она, театральным жестом указывая на часы. – Пять минут одиннадцатого! – Она слегка ударила себя в грудь. – Мои бронхи чисты как стеклышко! И я знаю, наверняка знаю, что случилось чудо!
Повисла мертвая тишина – все нервно прислушивались к дыханию говорившей. В самом деле, никаких астматических звуков.
– Мисс Кост, – проговорил наконец Патрик, – какая замечательная новость!
Послышались общие поздравления. Майор Бэрримор провозгласил:
– Лишь бы не вернулось!
– Аминь! – с горячностью, от которой всем, особенно священнику, стало неловко, выпалила в ответ мисс Кост. – Истинно так! Аминь!
Доктор Мэйн поинтересовался, не видела ли она возле источника зеленых дам.
– Н-нет, – проговорила она.
– Вы как будто не уверены, мисс Кост?
– У меня глаза были закрыты, – быстро ответила она.
– Понятно…
Беспокойный молодой человек, грызший ногти, вдруг воскликнул: «Послушайте!», завладев общим вниманием.
– Послушайте! – повторил он. – Мне, наверное, лучше объясниться начистоту. У меня в этом есть… ну, в общем, профессиональный интерес. Я в отпуске, однако репортер ведь всегда на посту, правда? По-моему, история достойна внимания, и моя газета захочет познакомить с ней своих читателей. Лондонская «Сан», а я – Кеннет Джойс, слышали? У меня там своя колонка, «Правильный ответ». Так что скажете? Просто новостная заметка, никаких раздутых сенсаций.
– О нет! – воскликнула миссис Бэрримор и добавила: – Простите, подобное мне очень не по душе.
– Полностью согласен, – поддержал доктор Мэйн, поднимая глаза. На секунду их взгляды встретились.
– И я думаю так же, – произнес преподобный. – Боюсь, мне это тоже не по душе, мистер Джойс.
– И мне, – добавила Дженни.
