– Значит, вы, – напомнил Аллейн, – провели обыск в театре. Что искали, Фред?
– То есть?
– Ну, как я понял, искали убийцу. А вещи искали?
– Вещи?..
– Например, перчатку или два документа?
После короткого молчания Гибсон произнес:
– Честно говоря, не было времени. Поищем, конечно.
– То есть, если он вдруг от неожиданности выронил их? Что-то в этом роде? – спросил Фокс.
– Надежда, конечно, очень слабая. – Аллейн посмотрел на сержанта Бэйли и фотографа – сержанта Томпсона; оба были из Скотленд-Ярда. – Отработали того дельфина?
– Как раз собирались, когда вы приехали, сэр, – ответил Томпсон.
– Сфотографируйте, как есть, прежде чем его трогать. Он в жутком состоянии, но, может, что-то и найдется. И постамент, конечно. А сколько эта штука весит?
Аллейн поднялся по лестнице, снял второго дельфина с постамента, покачал в руках.
– Увесистая штуковина.
– Думаете, его могли использовать, как дубинку? – спросил Фокс.
– Только кто-то крепкий и мускулистый. – Аллейн поставил на место дельфина и осмотрел его. – Прекрасно. В самый раз. – Он повернулся к Гибсону. – А как свидетели, Фред?
– Ищем по округу. Кого видели в районе «Дельфина» и дальше. Кого-то в крови или кого-то взбудораженного. Пока все. Я бы отправился к себе, Рори. Хлопотная ночка в округе. Пьяный дебош в «Коте и вороне» – потасовка с ножами. Похоже, труп, плюс три проникновения со взломом. И, возможно, поджог. У вас тут сил хватит?
– Да. Ладно, Фред, валите. Будем на связи.
– Тогда спокойной ночи. Спасибо.
Когда Гибсон ушел, Аллейн сказал:
– Ну, сержант, посмотрим, где лежал мальчик, а потом побеседуем с Перегрином Джеем и мисс Данн. Сколько у вас тут людей?
– Сейчас четверо, сэр. Один в фойе, один у служебного входа, один с Хокинсом и еще один – просто на всякий случай – с мистером Джеем и мисс Данн.
– Ясно. Оставьте человека у служебного входа, а остальных отправляйте на тщательный обыск. Начните с балкона. Где был мальчик?
– В партере, сэр. В центральном проходе, как раз под краем балкона.
В ярко освещенном партере, в заднем ряду у прохода сидела трогательная пара – Перегрин и Эмили. Перегрин склонил голову на плечо Эмили, ее рука обнимала его шею. Он крепко спал. Эмили взглянула на Аллейна, и он кивнул. Они с Фоксом прошли по проходу к меловой линии, обведенной вокруг тела Тревора.
– Доктор говорит, порез на голове, сломаны бедро и ребра, синяк на челюсти и, возможно, внутренние повреждения?
– Точно так, – подтвердил Фокс.
Аллейн взглянул на спинку кресла у прохода – над местом, где была голова мальчика.
– Посмотрите, Фокс.
– Да. Действительно, пятно. И еще сырое?
– Похоже на то.
Они прошли два шага по проходу и посмотрели на балкон. Трое полицейских и сержант вместе с Томпсоном и Бэйли проводили методичный осмотр.
– Бэйли, – позвал Аллейн, чуть повысив голос.
– Сэр?
– Осмотрите барьер прямо над нами. Ворс на бархате. Подсветите фонариком.
Наступившее молчание прервал тихий голос Эмили:
– Все хорошо. Спи.
Бэйли сдвинулся в сторону и посмотрел в партер.
– Кое-что есть, мистер Аллейн. Два длинных следа на ворсе – по косой к краю. Местами ворс содран. Как будто ногтями. И остатки чего-то, вроде крема для обуви.
– Хорошо. Займитесь с Томпсоном.
Фокс произнес:
– Так-так, значит, упал?
– Похоже на то. Упал с балкона – с двадцати футов
[45]. Думаю, ногти мальчика отдельно не осмотрели… Кто его нашел?
Фокс кивнул на Перегрина и Эмили.
– Их отправили сюда, чтобы под ногами не путались.
– Поговорим с ними.
Перегрин уже не спал. Они с Эмили держались за руки и очень напоминали беженцев: на челюсти Перегрина пробилась щетина, у обоих под глазами появились синяки.
– Извините, что так долго вас продержали, – начал Аллейн. – Вам досталось… Я хочу попросить мистера Фокса – пусть прочтет то, что вы уже рассказали мистеру Гибсону и сержанту, а вы скажете, все ли записано верно.
Фокс исполнил просьбу, и они закивали: да, все верно.
– Хорошо. Тогда еще один вопрос. Никто из вас не обратил внимания на ногти Тревора Вера?
Уставившись на Аллейна, оба повторили:
– Ногти?
– Да. Вы ведь нашли его, а вы, мисс Данн, оставались рядом, пока мальчика не унесли.
Эмили потерла костяшками пальцев глаза.
– О боже, сейчас соображу… Да. Да, конечно. Я оставалась с ним.
– Может, вы брали его за руку – как обычно с больным ребенком?
– Трудно представить Тревора ребенком, – вставил Перегрин. – Он родился сразу пожилым. Извините.
– Но я брала! – воскликнула Эмили. – Вы правы. Я щупала его пульс и потом, знаете, держала его руку.
– Смотрели на нее?
– Специально – нет. Не вглядывалась. Хотя…
– Да?
– Я вспомнила, что поглядывала на нее. Взяла его ладонь двумя руками – и помню, удивилась, какая она неопрятная, и… потом… было что-то… – Она замолчала.
– Да?
– Я подумала, что у него под ногтями румяна, а потом увидела, что это не грим. Это были ворсинки.
– Мы представим вас к медали за помощь полиции, – заявил Аллейн. – Вы великолепны. Фокс, отправляйтесь в больницу Святого Теренса и скажите, что жизненно необходимо исследовать ногти мальчика. Пусть наш человек сам их вычистит, уберет все, что найдет, в конверт и не спускает с него глаз. Можете рвать и метать. Хоть доведите старшую медсестру до приступа. Срочно!
Фокс умчался двойным аллюром.
– А теперь, – сказал Аллейн, – вы двое можете идти. Живете далеко?
Они назвали ему Блэкфрайарс и Хэмпстед.
– Мы могли бы тебя приютить, Эмили, – вставил Перегрин. – Мы с Джереми.
– Я лучше домой. Ты не вызовешь такси?
– Думаю, мы сможем вас довезти, – сказал Аллейн. – Мне машина не понадобится какое-то время, а их сейчас у театра полно.
Перегрин сказал:
– Эмили, я должен дождаться Гринслейда.
– Да, конечно.
– Мисс Данн, мы довезем вас до Хэмпстеда, – подтвердил Аллейн. – Где сержант?
