Когда самолет остановился и Чилтон открыл дверь самолета, перед ним предстала группа рассерженных людей. Судя по их виду, они готовы были линчевать его. При всем своем гневе, Джорджия невольно восхитилась тем, с каким сочетанием вызова и властности держался лорд Кэнтелоу. Нагнувшись в узкой двери, он все равно доминировал над этой группой людей. Чилтон спрыгнул на землю, поздоровался за руку с мужчиной, который оттащил в сторону от катившегося самолета двоих детей, извинился за вынужденную посадку, убедился, что никто не пострадал, объяснил, почему вынужден был приземлиться тут, пригласил двух детишек в самолет, поцеловал их и помог подняться на борт – все за несколько минут. Затем он приступил к починке воображаемой поломки в моторе. К тому времени, когда появился непременный полицейский, Чилтон закончил «ремонт».
– Я лорд Чилтон Кэнтелоу, – сообщил он полицейскому, и после этого проблема превратилась в обычную формальность.
«Если бы он убил полдюжины этих детей, то все равно сумел бы откупиться», – подумала Джорджия.
– Ну, теперь вы не очень на меня сердитесь? – спросил он, беря ее за руку. – Я же говорил вам, что ничего не случится.
И Джорджия, не смевшая слишком сильно отталкивать его, позволила Чилтону подвести ее к боковой линии, откуда они смотрели, как играли в футбол мальчики постарше.
– Вы могли убить некоторых из них, – произнесла она.
– Ну не убил же. Не суетитесь по пустякам, моя дорогая, это на вас не похоже, – равнодушно заметил он.
В тот момент Джорджии открылась вся глубина и тайный смысл его безответственности. Чилтон был намного опаснее человека, который просто испытывает страсть к убийству и разрушению. Такого человека рано или поздно выдает или губит его же собственная мания. Но Чилтону так или иначе было безразлично. Без злости и сожаления он сметет людей, вставших у него на дороге, как едва не сбил детей, оказавшихся на пути самолета. Чилтон относился с глубочайшим равнодушием к любой человеческой жизни, кроме своей. В сердце у него сидел осколок льда.
Но как же умело он это скрывал! Кто бы догадался, что эти дети значили для него не больше жужжавших пчел, когда он и Джорджия возвращались к самолету. Они сбегались со всего поля. Чилтон весело помахал им рукой, кому-то дал дружеского шлепка и в одну минуту убедил их разойтись в стороны, чтобы самолет мог взлететь. Дети восторгались им. Открыв записную книжку, Чилтон крикнул мальчишкам:
– Я еще раз пролечу над полем и брошу эти две банкноты по десять шиллингов из самолета. Тот, кто первым дотронется, забирает себе. Никакого грабежа, маленькие бандиты. И не тратьте все на выпивку.
Самолет поднялся под пронзительные, резкие крики. Чилтон сделал круг и вернулся, бросил банкноты. Джорджия видела, как они, порхая, стали опускаться, и как дети внизу бросались, качнувшись, то в одну сторону, то в другую, похожие на цветы с этими их белыми, поднятыми кверху лицами.
Глава 14. Глобус
Позднее, оглядываясь назад на события того трудного года, Джорджия невольно размышляла над тем, насколько хрупки были флюгера, показывавшие ей, в какую сторону дует ветер. Неподрезанная изгородь стала ее знакомством с заговором «А.Ф.»; полуоткрытая дверь явила ей наконец правду и провела в самую напряженную и опасную неделю за всю ее жизнь. В течение этой недели все силы «А.Ф.» были подняты против Джорджии. Она была беглянкой, которая буквально несла у сердца безопасность цивилизации. Хотя Джорджия всегда это отрицала, сэр Джон был, наверно, прав, сказав впоследствии, что ни одна из ныне живущих женщин не сумела бы защитить родину при таком неравенстве сил.
Был ранний вечер, и туман начинал ложиться на дубы и побуревший папоротник Чилтон-Эшуэлла, когда они приземлились на посадочную площадку. В сером тумане дом поблек, а воды озера – потускнели. Но хорошее настроение Чилтона, состояние сдерживаемого возбуждения, которое он демонстрировал целый день, нисколько не ослабели. Позднее, когда прибыли другие гости, Джорджия догадалась о его причине. Это было собрание преступного синдиката. Мистер Лиминг, банкир, с его морщинистым лицом и непременной трубочкой с таблетками для пищеварения; Харгривз Стил, проказливый рот и глаза фанатика; крупный производитель оружия Олмейн Кеннеди, похожий на церковного служителя в фешенебельной церкви – а может, он и являлся им. Все они были здесь.
– Вы должны обращаться с ними приветливо, Джорджия. Они – главные попечители плана Чилтона. Будьте осторожны и следите за этим вашим остроумным, откровенным язычком, – сказал Чилтон. – Помните, вы станете играть роль хозяйки моего дома.
«План Чилтона, – подумала она. – Какое это для них надежное прикрытие. И я теперь хозяйка для главарей “А.Ф.” – ирония, должна заметить, перемешана с трагизмом. Похоже на то, что скоро события сдвинутся с мертвой точки».
Вечер пятницы прошел без каких-либо происшествий, если не считать того, что Чилтон и Джорджия выиграли в бридж приличную сумму у мистера Лиминга и леди Олмейн Кеннеди. Они как будто инстинктивно понимали игру друг друга.
На следующее утро Чилтон отправился на совещание со своими партнерами. Джорджия с удовольствием послушала бы у двери, но среди бела дня, в присутствии бродившей по коридору прислуги риск был слишком велик. По чистой случайности, сразу после окончания совещания она проходила мимо двери кабинета. Вышел секретарь лорда, и прежде чем он закрыл дверь, Джорджия увидела Чилтона. Тот стоял около письменного стола в профиль к ней, держа руки над большим глобусом. На губах лорда Кэнтелоу застыла та же мечтательная улыбка завоевателя, которую Джорджия видела на его лице три месяца назад, когда он остановился в проеме мраморной беседки и рассматривал поле для гольфа.
Джорджия ни на секунду не задержалась, но жест Чилтона и выражение его лица врезались ей в память. Было нечто символическое в том, как он стоял там один в комнате, простирая руки над глобусом. Но не было ли в этом и чего-то большего, чем символизм? По ассоциации Джорджия начала связывать глобус с гольф-полем. Последнее скрывало тайну. Разве не может глобус тоже содержать какой-то ключ, секрет амбиций Чилтона? В конце концов, размышляла Джорджия, планы могут быть спрятаны и где-то здесь. Человек не станет хранить подобные вещи в сейфе, потому что сейфы таких людей, как Чилтон Кэнтелоу, – очевидная цель для грабителей, а стало быть, это может грозить разоблачением либо шантажом. И еще: почему простое прикосновение пальцев к глобусу вызвало то редкое, загадочное выражение могущества на лице Чилтона?
Ее задание – добыть эти планы. Что ж, она должна откуда-то начать, и очевидно, что начать скоро. Джорджия решила попытать счастья с глобусом в ночь на понедельник, когда большинство гостей разъедется и опасность уменьшится.
Накопленный Джорджией длительный опыт путешествий говорил ей о важности деталей, готовности к любой случайности и в то же время научил не волноваться по поводу неизвестных факторов, которые могут возникнуть в любой момент и опрокинуть все расчеты. Таким фактором стал сам глобус. У нее может не получиться открыть его, или ее догадка, что в нем лежат планы, окажется ошибочной. «Предположим, я получу в свое распоряжение планы, что дальше? Первое, я должна, насколько возможно, запомнить их на случай, если “А.Ф.” удастся забрать их обратно. Второе, я должна придумать способ передать их сэру Джону. Для запоминания мне, вероятно, понадобится четыре или пять часов, следовательно, мне не надо уезжать до следующего утра. В любом случае, трудно будет уехать ночью, когда автомобили заперты в гараже, а водители спят в своих комнатах над ними. Итак, я должна уехать утром во вторник. Предположим, Чилтон обнаружит, что планы исчезли. До Лондона мне живой не добраться. Что ж, значит, нужно забрать Чилтона, попросить его переправить меня обратно самолетом. Попрошу любезно, и он все сделает для женщины. Это обеспечит мне меньшей мере безопасное прибытие в лондонский аэропорт».
