К такому признанию Джорджии, которая за тридцать пять лет жизни опасностей повидала больше, чем иные мужчины за пятьдесят, Найджел отнесся со всей серьезностью.
– Что напугало тебя больше всего?
– Эндрю Рестэрик, когда сказал, что в доме есть кто-то, кто «живет ради зла». Это было в одном из трех его примеров. Понимаешь, он говорил абсолютно искренне. Тогда Эндрю никого не разыгрывал.
– И я тоже так подумал.
– Кларисса про это знает. История с кошкой – просто предлог, чтобы тебя сюда заманить.
– Интересно, кого имел в виду Эндрю? Элизабет? Как по-твоему? Что нам вчера сказала Кларисса? «Я хочу, чтобы вы спасли Элизабет от погибели»? Думаю, все это окажется мне не по плечу.
– Ты заметил, когда мы только приехали и Кларисса спросила, будет ли на обеде Элизабет, какое странное впечатление это произвело? Как странно они стали переглядываться?
– Да. Это наводит меня на мысль, что у каждого из них есть связанный с ней секрет и каждый тайком пытался определить, догадались ли об этом остальные. Сама понимаешь, когда у нескольких человек секрет общий, их защитная реакция – постараться не встречаться с другими взглядом.
– Что исключает предположение, будто существует некий сговор с целью спрятать от нас Элизабет. Она, наверно, удивительный человек. Сегодня даже имени ее нельзя было упомянуть, чтобы кто-нибудь не повел бы себя странно или не взорвался бы.
– Нет смысла гадать, пока не узнаем побольше, что там творится. Интересно, завтра она будет достаточно здорова, чтобы познакомиться с нами? Хотелось бы мне знать, от чего ее лечит доктор Боуджен.
Назавтра Найджелу предстояло увидеть Элизабет Рестэрик, но при обстоятельствах совсем не таких, как он воображал.
Когда они с женой, с трудом преодолев сугробы, поднялись на следующее утро по ступенькам крыльца Истерхэм-Мэнор, дверь им открыл дворецкий. Его толстые побелевшие щеки сильно подрагивали.
– Миссис Рестэрик просила провести вас к ней сейчас же, – произнес он срывающимся голосом. – О, сэр, случилось ужасное. Мисс Элизабет… – Тут голос совсем ему отказал.
– Ей… ей стало хуже? – вырвалось у Джорджии.
– Умерла, мадам. Милли нашла ее сегодня утром. Она уже была мертва.
– Мне, право, очень жаль, – изумленно откликнулся Найджел. – Мы понятия не имели, что она так больна. Уверен, ваши хозяева не захотят, чтобы мы… Пожалуйста, передайте наши глубочайшие соболезнования…
– Миссис Рестэрик особо просила вас зайти. Понимаете, сэр… – Дворецкий кашлянул. – Мисс Элизабет… мисс Элизабет повесилась.
Глава 5
Вкруг шеи, что Господь создал отнюдь не для петли.
А. Э. Хаусман. «Шропширский парень»
Пока они ждали в комнате миссис Рестэрик, Найджел вспомнил свое раннее дело, разгадка которого была связана с молодой ирландкой, покончившей с собой много лет назад. В начале того расследования он столь же мало знал про Джудит, как сейчас про Элизабет. Джудит была для него лишь лицом со старой фотографии. Элизабет – все еще практически тенью. Он ничего о ней не знал, кроме рассказанного третьего дня мисс Кавендиш: унаследовала худшие черты семейства Рестэриков и была красавицей. И что любопытно, вчера всякий раз, когда упоминалось ее имя, оно вызывало бурную реакцию.
Вошла Шарлотта Рестэрик. Она вела себя сдержанно и с достоинством. На ее изнуренном лице отразились потрясение и горе. Найджел подумал, что на плечи Шарлотты лег тяжкий груз семейной трагедии. Джорджия попыталась выразить соболезнования. Шарлота приняла их с пониманием, потом повернулась к Найджелу:
– У меня есть к вам просьба, мистер Стрейнджуэйс, от исполнения которой вы в полном праве отказаться. Я должна признаться, что пригласила вас вчера под ложным предлогом. Мисс Кавендиш рассказала мне, что вы частный сыщик, и я попросила ее пригласить вас погостить в Дувр-Хаус. Происшествие в Епископской комнате показалось нам отличным прикрытием. Насколько мне известно, только мы с мисс Кавендиш знаем о вашей настоящей профессии.
– Вы полагали… что-то должно случиться?
– Я не знала и была в большом смятении… но об этом мы поговорим позднее. Мне бы хотелось, чтобы вы… – Шарлотта с такой силой вцепилась в спинку кресла, что побелели костяшки пальцев, – чтобы вы поднялись и осмотрели Элизабет. Ничего больше. Я чувствую, что что-то не так, но не могу точно определить, что именно. Когда вернетесь, мы поговорим. Возможно, в последние недели у меня разыгралось воображение… все было так сумбурно… Я…
Она поняла, что ее речь бессвязна, и, стараясь овладеть собой, повернулась к Джорджии со словами:
– Не хотите подняться, составить ненадолго компанию детям? Вы оказали бы нам большую услугу. Гувернантка Присциллы в отпуске, а мисс Эйнсли им не нравится. Не хочу, чтобы они в такое время бродили по дому.
Джорджия с готовностью согласилась. Миссис Рестэрик отправила горничную доложить мужу о гостях, потом отвела Джорджию наверх. Через несколько минут спустился Хэйуорд и отвел Найджела в комнату Элизабет. По пути он невнятно извинился – за то, что они доставляют Найджелу «уйму хлопот». Случившееся подкосило Хэйуорда больше, чем жену, а он мог противопоставить трагедии лишь хорошие манеры и традиционное воспитание, которые оказались явно хрупким щитом.
– Полагаю, вы вызвали полицию? – спросил Найджел.
Хэйуорд поморщился.
– Да, боюсь, выйдет жуткий скандал. Сами знаете, какова сельская жизнь. Скандалы и сплетни. Разумеется, Диксон сделает все возможное, чтобы поскорей положить им конец. Он наш главный констебль. Мой друг, прекрасный малый. Осторожно, притолока.
Наверху, как и предостерегал вчера Хэйуорд, их ожидал сущий лабиринт. Темные узкие коридоры, извиваясь, поворачивали, пока гость совершенно не утрачивал ориентацию в пространстве. Из коридоров тут и там открывались низенькие двери и арки. Лесенки вели вверх или вниз в самых неожиданных местах.
– И за врачом тоже послали?
– Ну… я подумал, в этом нет нужды. Ведь Боуджен тут. Он ее лечил.
Хэйуорд бросил на Найджела полный сомнения взгляд: «Чертовски неловкая ситуация вышла. Совершенно чужой человек, ума не приложу, зачем Шарлотте понадобилось его впутывать». Хэйуорду явно было настолько не по себе, что Найджел попытался его выручить:
– Мой дядя – заместитель комиссара в Новом Скотленд-Ярде. У меня есть некоторый опыт в подобных делах. Возможно, я смогу быть чем-то полезен.
– Верно, верно. Вы очень добры. Ну вот и пришли. Эндрю сказал, что нам ничего нельзя тут трогать. Я… э… вас оставлю. Скоро придет Робинс, это наш констебль. Он по какому-то делу отлучился, когда я звонил. Такие трудности с этими заносами, – сказал Хэйуорд и, открыв дверь, поспешно покинул место происшествия.
А место происшествия оказалось самым необычным из всех, какие повидал на своем веку Найджел. Ведь все тут – даже сама покойница – никак не отвечало тому, что произошла трагедия. Это была просторная комната с высоким потолком. Ее оживляли красивые обои в цветочек и яркие занавески с тем же узором. Черные шторы были раздвинуты, и с заснеженной лужайки в комнату проникал яркий свет. По стульям была разбросана яркая одежда, алая туфелька валялась на ковре посреди комнаты, в зеркале туалетного столика отражалось множество хрустальных флаконов с духами и лосьонами. В комнате ощущался приятный запах сандалового дерева. Это могла быть комната юной девушки, дышащая невинностью и беззаботностью.
