– Dios mío, как? – спросила она.
Мужчина показал пальцем на тоннель, который они только что проехали:
– Не заметил тоннель. Стоял на коленях, слишком высоко, и вдруг: бум! Ударился головой и отлетел прочь.
На лице Соледад читалось сострадание, смешанное с ужасом. Она заглянула мужчине через плечо, потому что увидела, как завывавший брат вскочил на ноги в третий раз. Слова вылетели из нее сами, рука вскинулась вперед:
– Остановите! Держите его!
Слишком поздно. Мужчина спрыгнул. В мутно-желтой утренней дымке мелькнул силуэт с растопыренными конечностями. При ударе о землю от него откололась скорбящая тень.
– Слишком высоко, слишком высоко! – Голос Соледад по-прежнему ей не подчинялся. – О боже, боже мой!
Вагон поравнялся с тем местом, куда выпрыгнул мужчина. Скатившись по крутой насыпи, тот продолжал движение. Лука пересчитал конечности: одна, две, три, четыре. Пересчитал еще раз – чтобы уж наверняка. Руки-ноги были целы, но почему-то не работали. В сорняковых зарослях тело наконец остановилось и осталось лежать без движения. Поезд умчался без мужчины. И без его брата.
Соледад погрузилась в полубессознательное состояние: казалось, эта сцена сорвала тонкую коросту, скрывавшую ее собственное страдание. Девочка обмякла, и Ребека уложила ее голову себе на колени. Откинув со лба сестры длинные черные волосы, она тихонько запела на языке, которого Лидия раньше не слышала. Некоторое время Соледад лежала не моргая, но вскоре черты ее лица смягчились, полоски черных бровей расслабились, веки сомкнулись. Она поплыла где-то между реальностью и сном.
Даже не видя sicario, Лидия всем нутром ощущала на себе его взгляд. Он наблюдал, вытянув ноги и упершись ладонями в крышу. Теперь она его узнала – только потому, что напомнил Лука. На нем были огромные красные шорты и безразмерная белая футболка. Поверх – гигантская красно-черная майка с логотипом какой-то профессиональной баскетбольной команды; в ушах – бриллиантовые сережки-гвоздики. Конечно, украшения, скорее всего, были подделкой, но образ получался убедительный: настоящая звезда хип-хопа; именно такое впечатление он стремился произвести, когда выбривал в правой брови две тонкие полоски.
Лидии даже не пришлось поворачивать голову. Словно охотница, она улавливала движения добычи боковым зрением: приподнял плоский козырек бейсболки – почесался, перегнулся через край – сплюнул, открутил бутылочную крышку – глотнул воды. Интересно, ощущал ли он ее тревожность? Может, заученное равнодушие, которое Лидия усердно разыгрывала, совершенно бесполезно с точки зрения биологии? Может, она источает феромоны страха, которые и так поддаются распознаванию? Между ней и sicario установилась какая-то животная связь.
Поэтому, когда поезд выехал на длинный открытый участок, тело Лидии остро отозвалось на движения парня: тот поднялся на ноги и направился к ним. У нее заколотилось сердце, расширились зрачки, кожа покрылась мурашками и каждая мышца либо сократилась, либо задрожала в судороге, так что она стиснула Луку еще крепче. Ее ладони взмокли и похолодели. Она выпустила сына и схватилась за мачете, пристегнутое к лодыжке под джинсами.
Все смотрели, как молодой человек с опаской пробирается по крыше, лавируя между людьми. Мигранты всегда чутко реагировали на перемещения, высматривая признаки опьянения или сумасбродства. Или отблеск спрятанного лезвия. К этому парню все отнеслись с особой осторожностью: всем было совершенно очевидно, кто он такой. Все отклонялись в сторону, чтобы пропустить его.
– Амиго, ты что, вагон-ресторан ищешь? – обратился к нему пожилой мужчина в соломенной шляпе.
Те, кто сидел поблизости, нервно засмеялись. Почему он один? И куда это он собрался?
– Просто разминаю ноги, – отозвался молодой человек.
Мигранты пристально смотрели на его татуировку, сохраняя лишь видимость дружелюбия. Большинству был ясен смысл трех капель крови: по одной за каждое убийство.
Глядя, как парень приближается, Лидия достала из ножен мачете и вытащила его из-под штанины. Она нажала на кнопку, и лезвие, к счастью, раскрылось. Лука молча наблюдал, как мать прячет нож в рукаве. Какой-то инстинкт советовал ей выбросить мачете и поискать на земле подходящий куст, который смягчит падение, относительно безопасное место, чтобы сбросить сына с поезда. Желая убедиться, что ее тело не поддастся этому глупому порыву, Лидия дотронулась до Луки. Она коснулась его скрещенных ног и еще раз порадовалась надежности холщовых ремней. Тут над ними нависла тень. Лидия не поднимала глаз.
– Эй, слышь, мне кажется, я тебя знаю.
Парень уселся на маленьком пятачке между ней и сестрами. Пока он туда втискивался, напряжение в теле Лидии достигло предела. Она чувствовала, что Ребека пытается поймать ее взгляд, но специально на нее не смотрела – не хотела втягивать девочку в эту историю. Младшая сестра поерзала, освобождая место для незнакомца, а Лидия тем временем поняла, что, пока ее голова была занята мыслями о побеге, она забыла составить какой-либо план. Поэтому она ответила первое, что пришло на ум:
– Я так не думаю. Но мой сын сказал, что уже видел вас где-то неподалеку от Мехико.
Лидия не стала говорить «в Уэуэтоке», опасаясь, что упоминание о скандальном выселении может разозлить парня. Она держала свое тело, словно взведенный пистолет.
– Правда?
Он склонился к Луке и улыбнулся, отчего Лидия совсем растерялась. Она не понимала, к чему эта светская беседа. Если он и правда sicario, то зачем он тут сидит и треплется? И где под всеми этими слоями одежды он прячет оружие?
– Как дела, чувак? – Он обращался к Луке. – Клевая кепка.
Он потянулся, чтобы дотронуться до козырька красной бейсболки Папи, но мальчик увернулся.
– Короче. Меня зовут Лоренсо, – сказал он, протягивая Лидии руку. Меньше всего на свете ей хотелось пожимать эту руку, но все же она легонько коснулась протянутой ладони, а потом опять схватилась за мачете в рукаве.
– А тебя? – спросил молодой человек.
«Ему же всего-то лет восемнадцать-двадцать», – подумала Лидия. Почему он ведет себя так, словно она обязана ему представляться?
– Арасели. – Выдуманное имя выскользнуло на выдохе, словно серфер на отливе.
Лоренсо покачал головой:
– Не-а, я так не думаю.
Лидия прикусила щеки. Если она когда-то сомневалась в своей способности заколоть человека, то теперь все сомнения развеялись.
– Прошу прощения?
– Тебя зовут не Арасели.
В ответ она только и смогла, что негромко фыркнуть. Лука прильнул к ней поближе. Лоренсо полез в карман, и напряжение в ее теле перешло в дрожь. Она засадит нож ему в шею. Впрочем, нет. Она находилась в неудачной позиции; слишком мало места, негде развернуться. Получится ли у нее убить этого парня? Или только ранить и тем навлечь на себя ответное насилие? Лучше, конечно, просто спрыгнуть. Обернуть Луку своим телом, как подушкой, с надеждой, что хотя бы он сможет выжить. Падение с бегущего поезда. Но что будет с Лукой потом, когда ее не станет? Лидия сможет только пожертвовать собой – а потом Лука навсегда останется один. Ее трясло от душевных метаний. Пошарив в рукаве, она покрепче сжала холодную рукоять мачете. Но Лоренсо выудил из кармана всего лишь мобильный телефон. Не пистолет, не нож. Он разблокировал экран и принялся листать фотографии.
