«О нет. Почему нельзя было довольствоваться снимком с мостков?» – успела подумать Майя, прежде чем почувствовала, что промокла насквозь.
Значит, в этот день фотографий больше не будет.
2
Тук, тук, тук.
Натали приложила пальцы к виску. Она сидела у кровати Юханнеса в больнице Карлстада. Юханнес еще не приходил в себя.
Натали протянула руку и осторожно дотронулась кончиками пальцев до его руки. От респиратора ко рту тянулись шланги. Монотонный механический звук.
«Все это выглядит очень серьезно, – подумала она. – Нехорошо».
Медсестра, которую наполовину скрывала ширма, сидела и читала книгу. Она объяснила Натали, что следит за аппаратурой и за Юханнесом. Пациентов в его состоянии никогда не оставляют одних.
– Не обращайте на меня внимания, – подмигнула она Натали. – Как будто меня тут нет.
Через некоторое время Натали спустилась в буфет, купила газету и чашку кофе. Посидела за столиком, глядя в окно. Потом поднялась на лифте обратно в отделение.
Когда Натали вернулась, у кровати Юханнеса стояла женщина. По ее движениям было видно, что она не знает, куда себя деть.
Натали постояла в дверном проеме.
– Здравствуйте, – произнесла она наконец.
Женщина посмотрела на нее.
– Добрый день, – ответила она смущенно. – Это вы… Натали?
– Да, я.
– Меня зовут Мария, – сказала женщина и протянула руку. – Я мама Юханнеса. Он о вас рассказывал. – Рукопожатие оказалось на удивление крепким. – Я только сегодня утром узнала о том, что произошло.
– Я просидела тут всю ночь, так что он был не один, – ответила Натали. – Точнее, он и так не один, но…
Натали бросила взгляд в сторону медсестры, которая что-то записывала в журнал и, казалось, их не замечала.
– Он упал в болото, так ведь? – продолжала мама Юханнеса. – Во время пробежки? Он всегда бегает. Но как он мог упасть? Кто-то из полицейских сказал, что его, возможно, ударили. Ты что-нибудь об этом знаешь?
Натали посмотрела на нее. Темные волосы собраны в хвост, одежда простая, но опрятная и к лицу.
– Мне известно не больше, чем вам.
– А ты хорошо знаешь Юханнеса? Вы вместе учитесь?
Натали помедлила с ответом.
– Мы только начали узнавать друг друга, можно так сказать, – она опустила глаза. – Я живу прямо рядом с болотом и… это я его нашла. Он был без сознания.
– Но что могло произойти? Я не понимаю. У него опухшая лодыжка. – Ее глаза заблестели, взгляд блуждал вокруг Натали, как будто желая за что-нибудь зацепиться.
– Наверное, об этом мы узнаем, только когда он очнется и сам все расскажет, – сказала Натали.
– Врач сказал, что ближайшие дни будут решающими, – произнесла мама и сглотнула. – Будет понятно, нужна ли операция. Если внутренний отек будет нарастать, придется… придется уменьшить давление. То есть… вскрыть череп.
Натали взяла Марию за руку, а та продолжала говорить:
– Похоже, задет тот участок мозга, который отвечает за регулирование сна и бодрствования, поэтому даже если не произойдет ухудшения, пройдет еще некоторое время, прежде чем он придет в сознание. Я так поняла.
Она отвернулась.
Натали чувствовала странное онемение. Как будто ее отключили от всего этого, как будто она никогда не имела никакого отношения к данной ситуации.
– Понятно, – произнесла она. – Значит, остается только ждать.
Натали встала, посмотрела на Юханнеса, потом на его маму.
– Я пойду. Мне просто не хотелось оставлять Юханнеса одного, но теперь, когда вы здесь…
Мария крепко обняла ее.
– Спасибо. Спасибо тебе, милая.
– Если это все затянется, я могу снова приехать и посидеть с ним, – предложила Натали. – И обязательно сообщите мне, если он очнется. Когда он очнется. У медсестер есть мой номер.
Она направилась к выходу, но в дверях обернулась.
– Кстати, – добавила она, понижая голос, – полиция забрала на экспертизу его спортивный костюм. И маленький пакетик… полный десяток. Золотых десяток. Штук сто точно.
Мама Юханнеса озадаченно посмотрела на Натали.
– Монеты лежали у него в кармане в тот момент, когда его нашли.
Дом, который Майя Линде купила в Фенгерскуге, выглядел старым и большим. Когда-то он был построен для размещения механической мастерской. В тридцатые годы там производили велосипеды, а начиная с восьмидесятых, когда производство прекратилось, разные владельцы пытались обосновать жилые помещения, по крайней мере в части здания.
Дом производил впечатление традиционной избы, правда, необычайно вместительной и высокой: красное деревянное строение в два этажа с большими резными окнами и белой надписью на фасаде: «Механическая мастерская С. Харальдсона».
Майя сама себе удивлялась. Она никогда бы не подумала, что снова поселится в своих родных краях. Майя выросла в Омоле, в двадцати километрах отсюда. А теперь ее отец серьезно заболел, и Майя не захотела оставлять маму одну. К тому же ее близкая подруга переехала в Фенгерскуг, как это сделали многие художники за последние годы.
В то время как все больше людей покидало Венерланд – так Майя называла земли на границе Дальсланда и Вермланда на северо-западном берегу озера Венерн, – маленький поселок Фенгерскуг плыл против течения. Школа ремесленного мастерства располагалась там уже несколько десятилетий, но в последние годы появились новые учебные заведения, благодаря которым жизнь в округе била ключом – иногда сутки напролет. Два года назад открылась прогрессивная Школа свободных искусств. Рядом с ней появились студенческие общежития и гостевые ателье, благодаря чему каждые полгода сюда стали приезжать новые художники, не только из Швеции, но и со всего мира.
Постепенно художественные учебные заведения получили в свое распоряжение расположенную неподалеку заброшенную бумажную фабрику, таким образом появились большие площади для проведения выставок, театральных представлений и прочих перформансов – в том числе вечеринок. Одно кафе здесь было уже давно, а теперь открылся еще бар и небольшой ресторан. Все больше учителей – и учеников – перебирались сюда жить. А художники, которые, как она, давно покинули родные края, начали возвращаться обратно, покупать тут дома и создавать семьи.
Художественные школы привлекали посетителей круглый год. На Рождество устраивалась ярмарка различных художественных промыслов, летом – спектакли, на Пасху – мастер-классы, а между всеми этими мероприятиями – выставки. По последним опросам Художественная школа была третьим по туристической привлекательности объектом в муниципальном округе.
