– Да, – ответила Ивонна обессилевшим голосом. – А теперь вот нашли закопанного мужчину. И еще этот, которого вы упомянули, кого нашли в болоте без сознания. Начинаешь думать, что же это за место такое! Кто захочет теперь купить наш хутор? Никто.
Она взглянула на дом.
– Хотя и раньше желающих не было. Мы выставляли его на продажу трижды. Бесполезно. Нам отсюда никогда не выбраться.
Входная дверь в дом приоткрылась, оттуда выглянули две девочки. Одной лет пять, другой около восьми.
– Это дочки Юлии, – объяснила Ивонна и улыбнулась им. – Поздоровайтесь с тетенькой, девочки! – крикнула она.
– Здравствуйте, – ответили девочки в один голос.
Майя помахала им рукой.
– Вы с ними иногда сидите? – спросила она.
– Сидите?
Ивонна, казалось, не поняла, о чем ее спрашивают, и Майя для ясности кивнула в сторону девочек.
– Ах, вы вот о чем. Нет, они у нас живут, по большому счету. Почти все время. Юлия… работает в банке в Омоле и… у нее и так хватает проблем. А на их отца и вовсе не приходится рассчитывать. Ненадежный тип.
Майя не могла удержаться. Она понимала, что пользуется доверчивостью Ивонны, пытаясь вывести ее на откровенный разговор.
– Я ей сразу сказала, – продолжала Ивонна, качая головой, – с таким мужиком лучше не связываться. От него одни проблемы. Он уже тогда баловался гашишем и… Подозреваю, частенько распускал руки. Но теперь он детей и пальцем не тронет. Мы об этом позаботились.
– Вы оформили опекунство?
– Нет, не совсем. Но ни Юлия, ни отец девочек и сами с собой-то справиться не могут, куда уж там с детьми. Поэтому они оба поняли, что будет лучше, если Нова и Лилли будут жить здесь. Педер много работает, зато у меня времени полно. Честно говоря, было бы грустно, если бы с нами не было детишек, о которых надо заботиться.
…Все началось с того момента, когда нашли древний труп. Это произошло в самый разгар сезонных работ по добыче торфа, занятия в школе уже закончились, и на хуторе Юлии работало множество городских мальчишек.
Натали видела, как все произошло. И ей, и Юлии недавно исполнилось двенадцать, они сидели на расстеленном на траве одеяле, на солнышке, и играли в карты на желуди. Натали только что проиграла свой последний желудь, когда во двор вошел отец Юлии. Весь потный и красный, с тряпкой в руке. Он остановился рядом с девочками.
Когда Натали подняла глаза, его взгляд был где-то далеко.
– Мы кое-что нашли, – произнес он.
– И что же? – спросила Юлия.
– Где мама? Надо позвонить в полицию. – Он направился к дому.
Вскоре прибыла полицейская машина, затем люди из краеведческого клуба, тут же позвонили сотрудникам музея в Карлстаде. Наконец, появились и журналисты. На хуторе поднялась страшная суматоха. Мама Юлии только успевала варить кофе и подавать большие подносы с выпечкой. Натали слышала, как у одного мужчины берет интервью репортер из местной газеты.
– Мы еще не уверены на сто процентов, – сказал он, – но многое указывает на то, что это тело молодой женщины, жившей очень давно. Может быть, даже в самом начале нашей эры. Уже давно существует теория о том, что эти места использовались для жертвоприношений, а теперь у нас появилось конкретное тому доказательство. Мы нашли костюм и золотой амулет. Это потрясающая находка.
Лишь через несколько дней страсти начали утихать. Все это время Натали фактически жила у Юлии. Было так интересно находиться в центре событий.
Отец Юлии радовался гораздо меньше. Единственное, чего он хотел, – продолжить спокойно работать на торфяных разработках.
– Ну все, хватит, – говорил он. – Столько шумихи из-за старого трупа.
Тело попало в музей и вскоре появилось среди экспонатов под названием Брусничная девушка.
Примерно в то же время у Трейси появился новый парень старше нее. Говорили, что ему под тридцать.
– Как противно, – считала Юлия, – старый мужик.
– Наоборот, круто, – дразнила ее Натали.
– Нет, ужасно.
Теперь Трейси почти никогда не была дома. Новый парень не приезжал к ним домой в Моссмаркен. А сама Трейси сняла комнату в Омоле, поближе к гимназии.
Как-то вечером в пятницу Натали поехала с родителями в Омоль. Они собирались поужинать с друзьями, и ей разрешили взять с собой стопку комиксов и пойти с ними.
– Можно мне немного прогуляться? – спросила Натали после ужина.
– Куда ты пойдешь? – От вина мамин голос звучал мягче, чем обычно. На заднем плане слышалась музыка, оживленные голоса обсуждали песни. Кто-то открыл дверь на веранду, чтобы покурить.
Натали пожала плечами.
– Не знаю. Дойду до киоска.
Мама улыбнулась и достала кошелек.
– Конечно, сходи к киоску. Вот, держи, – она положила Натали в ладошку купюру и зажала ее пальцы. Затем поднесла палец к губам и заговорщически подмигнула.
Уже на улице Натали разжала кулак. Пятьдесят крон. Она быстро подсчитала в уме: шоколадный батончик с нугой, банка «Фанты», пакетик сырных чипсов – и все.
На площади группками собиралась молодежь. Некоторые уже успели выпить, они пошатывались, громко и развязно разговаривали, смеялись, а кое-кто и плакал.
Натали почувствовала себя неуверенно. Ей было неуютно и страшновато. Натали остановилась за киоском, где продавали сосиски гриль, чтобы не попасть в чье-нибудь поле зрения.
Воняло мочой, пивом и прогоркшим жиром.
Вдруг она услышала приглушенные голоса за мусорными баками. Натали посмотрела в щель. Там стояли и обнимались парень с девушкой. Натали слышала, как девушка всхлипнула, и в ту же секунду поняла, кто это.
Трейси.
– Я не хочу расставаться. Даже не представляю, как я без тебя буду, – произнесла Трейси со слезами в голосе.
– Не говори так, – парень погладил ее по волосам, провел рукой по лицу. – Ты справишься, – прошептал он. – Для тебя так будет лучше. Ты… живешь не так, как раньше. Встречи со мной тебе не на пользу.
Какое-то время они молчали, прижавшись друг к другу. Затем их губы медленно слились в поцелуе, сначала нерешительно, затем дико и жадно. Наконец, он оттолкнул ее и перевел дыхание.
– Черт, я не могу.
– Почему? – спросила Трейси. – Вы что, уже встречаетесь?
Молчание.
– Да? Вы уже переспали?
Парень ничего не отвечал, лишь смотрел на нее.
– Да пошел ты, – сказала Трейси. – Вали отсюда. Видеть тебя не хочу.
Она отошла, села на лужайке у реки и махнула рукой, жестом прогоняя его.
– Трейси, – произнес парень умоляющим голосом.
