– Уходи.
Он провел рукой по волосам, постоял, глядя на Трейси. Затем повернулся и ушел.
Сначала Натали не смела пошевелиться. Но постепенно она пришла в себя, вылезла из-за мусорных контейнеров и направилась к лужайке. Подойдя к Трейси, она сделала вид, что только что ее увидела.
– Трейси? Это ты?
Трейси всхлипнула и быстро обернулась. Она прищурилась и в недоумении воскликнула:
– Ах, это ты, Натали?
– Что ты здесь делаешь? – спросила Натали.
Трейси нахмурила брови.
– Это, скорее, я тебя должна об этом спросить.
– Мои родители в гостях вон там, у…
– Да ладно, неважно. Садись, давай покурим.
Натали почувствовала, как тысячи бабочек запорхали в груди. Как стаи птиц вспорхнули у нее внутри. Как за секунду она выросла на целую голову.
Садись, давай покурим.
Она подошла и села на сухую траву.
– Ты когда-нибудь пробовала курить? – спросила Трейси. Под глазами у нее виднелись круги от растекшейся туши.
Натали кивнула.
– Врешь. Ну ладно, держи.
Трейси вынула сигарету из пачки прямо губами, затем протянула пачку Натали, которая достала сигарету дрожащими пальцами. Трейси достала зажигалку, поднесла сигарету к огню и затянулась. Натали проделала то же самое. Два мерцающих огонька, как два горящих глаза, смотрели друг на друга.
Натали задержала дым во рту, потом выпустила.
Они сидели на лужайке рядом, не произнося ни слова. Наконец, Трейси заговорила.
– Перед тем как ты пришла, тут был один парень. Это из-за него я… плачу. Мы встречались почти год, а теперь он хочет расстаться.
Натали усиленно заморгала. Надо тщательно подбирать слова.
– Ты влюблена в него?
Трейси глубоко вздохнула.
– Это больше, чем просто влюбленность. Как будто каждая клеточка моего существа совершенно… одержима им. Он пробрался в мои мысли, в мое сердце, понимаешь? Он взял надо мной верх. Ненавижу. – Она снова расплакалась. – Я себя просто ужасно чувствую.
Натали придвинулась к ней поближе и положила руку ей на плечо. Она не совсем понимала, что ей делать.
– Все это продолжается с нашей первой встречи, – продолжала Трейси. – Блин, целый год. Мы встречались по ночам, а днем жили каждый своей жизнью. Он никогда не хотел быть со мной по-настоящему. Это так унизительно. Чувствую себя какой-то… идиоткой, заполняющей собой эфир между передачами.
Она всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной ладони.
– А теперь он встретил другую. Анжелика видела их в городе. – Трейси повернулась к Натали и повторила, выделяя слова: – В городе. Он шел с ней в обнимку. А со мной никогда так не ходил. Мы с ним вообще никуда вместе не ходили. – Она замолчала, глядя в землю. – Это так больно. Как будто меня больше не существует.
Натали затаила дыхание. В голове судорожно крутились мысли.
– Но ты же здесь, – выдавила она из себя.
Но ты же здесь. Какой глупый комментарий.
Трейси выдавила из себя улыбку, бросила окурок и поднялась.
– Все в порядке, Натали. Ты молодец. Но мне пора. – Она погладила Натали по волосам. – Удивимся. Будь умницей.
Натали еще какое-то время посидела у реки, затем затушила сигарету о землю, встала и оглядела площадь.
Неужели это действительно произошло? Она, Натали, и вправду сидела здесь с Трейси, курила сигареты и обсуждала парней?
Натали выпрямила спину и направилась к киоску. Теперь она не боялась шумных подростков. Она подошла прямо к окошечку и купила то, что собиралась, плюс пачку жвачки с мятным вкусом.
Как-то вечером, спустя несколько недель, когда шумиха вокруг Брусничной девушки поутихла, Трейси приехала домой. Она проскользнула в дверь, кивком поздоровалась с Юлией и Натали и скрылась в своей комнате. Ни словом не упомянув о своей встрече с Натали.
– Этот парень ее бросил, – сказала Юлия, когда они сидели на кровати в ее комнате и слушали музыку. – Если вообще можно сказать, что они были вместе. Кажется, он встретил другую девушку.
– Вот как, – сказала Натали. – Жаль.
– Наоборот, хорошо.
Юлия закрутила волосы и уложила их в пучок на затылке.
– С тех пор, как она с ним познакомилась, она все время такая грустная и злая. И не ест ничего, видела, как похудела?
Уже несколько дней стояла чудесная погода, но в этот вечер вместе с сумерками пришло ненастье. Юлия быстро уснула, а Натали долго не могла расслабиться. Она смотрела в потолок и слушала завывание ветра за окном. Казалось, весь дом содрогался.
И вдруг все стихло.
Что-то заставило ее подняться и подойти к окну.
Недалеко от дома стояла Трейси, босая, в полосатой ночной рубашке. Она зашагала в лунном свете прямо в сторону топкой части болота, туда, куда им обычно не разрешали ходить.
Вскоре со второго этажа раздался крик мамы Трейси, крик, прорезавший воздух:
– Трейси! Ты куда? Осторожно, вернись!
Затем тяжелые гулкие шаги отца на лестнице. Натали открыла окно и разбудила Юлию, которая тут же выбежала на участок.
Трейси исчезала под отчаявшиеся крики родителей, эхом раздававшиеся среди деревьев. Она и не думала останавливаться, просто шла по болоту. Натали следила за Трейси из окна спальни. Наверное, она лучше всех представляла, как все произошло.
Через минуту Трейси начала тонуть. Сначала погрузилась в болото по колено, затем еще глубже. Туман окутывал ее тело, которое в лунном свете казалось бледным, почти прозрачным.
Словно принимая ее.
Словно обнимая ее.
Словно утягивая ее за собой.
А потом она исчезла.
Стоя во дворе Ларссонов и беседуя с Ивонной, Майя на самом деле хотела побольше узнать о гибели ее дочери. Но решила не спрашивать. Не хотелось показывать, как сильно ее интересует это событие.
Теперь она ехала по узкой проселочной дороге. Справа тянулся лес, слева простиралось болото. Вот заброшенный участок справа, за ним еще один дом с заколоченными окнами. Майя припарковалась у обочины, повесила на шею камеру и вылезла из машины. Небо казалось светлым, почти белым.
Майя никак не могла решить, просят ли эти дома, чтобы их посетили, или же сторонятся любопытных глаз. Сад, в котором она сейчас оказалась, выглядел плачевно. В некоторых местах земля была вскопана, при ближайшем рассмотрении Майя поняла, что ямы предназначались для канализационных отходов.
Она походила по саду, поснимала, попыталась заглянуть в дом сквозь опущенные жалюзи. Ей удалось рассмотреть потертый ковер на полу, книжные полки, заставленные всяким мусором и дешевыми безделушками, большой грязный диван в углу, заваленный одеждой.
