«Этот человек сделал все, чтобы опуститься и потерять всякое достоинство», – подумала она.
Майя вернулась в машину. Небо потемнело, через минуту в лобовое стекло забарабанил дождь. Она собиралась включить радио, но передумала. Просто сидела, глядя на ручейки воды на окне.
Затем вставила ключ зажигания и повернула его.
2
Проехав еще полкилометра под стихающим дождем, Майя заметила написанную от руки табличку: «Тексас». Коротко и ясно.
Недалеко от дома паслись овцы и кони. По двору бегали куры, гуси и петух. Из дома доносилась громкая музыка. Майя узнала песню по первым нотам. Знаменитая меланхоличная «Mornin’ Comin’ Down» Криса Кристофферсона.
…Майя заглушила мотор и огляделась. Здесь все ощущалось совершенно иначе, хутор была полон жизни и движения.
And the beer I had for breakfast wasn’t bad
So I had one more for dessert
[4] На крыльцо вышел мужчина и направился к ней. У него были довольно длинные седые волосы, щетина вокруг рта. Одет в джинсы, свитер и черный грязный фартук.
Майя вышла из машины и направилась ему навстречу.
– Здравствуйте, простите, если помешала, – сказала она. – Я фотограф из Фенгерскуга. Работаю над проектом в этих местах, просто хотела познакомиться с местными жителями.
– Вот как, – ответил Тексас сдержанно. – На этой неделе вы уже третья. Но мне нечего рассказать, сразу предупреждаю. Одно могу заметить – все это очень неприятно.
– Нет, – принялась объяснять Майя, – я не из газеты. Я занимаюсь художественной съемкой, сейчас работаю над фотопроектом, снимаю окрестности. Это не связано напрямую с событиями последнего времени.
Было заметно, что мужчина немного смягчился.
– А, ну это другое дело. Тексас, – он протянул руку.
– Очень приятно, – ответила Майя.
Указав жестом на фартук, мужчина произнес:
– Прошу прощения за мой наряд. У меня гигиеническая уборка. Убираю кошачьи комнаты. Иногда приходится и таким заниматься. Надо бы чаще, на самом деле. Как вы сказали, вас зовут?
– Меня зовут Майя. Кошачьи комнаты?
– Да, они занимают три комнаты в этом доме. Почти как собственная квартира. Так уж сложилось. Вообще-то, мне кажется, они постепенно пытаются нас выжить.
– Нас?
– Да, меня и мою подругу Мари. Мы с ней, правда, не то чтобы живем вместе, скорее встречаемся.
Майя рассказала подробнее о себе и о своей работе. Тексас внимательно слушал, почесывая голову.
– Можете поснимать животных. Меня будет трудно уговорить, насчет Мари не знаю. Она сейчас на работе. А я на больничном.
– А где и кем работаете?
– Медбратом в психиатрической больнице. Пару недель назад на меня напал стотридцатикилограммовый парень, избил меня. С тех пор я постоянно чувствую усталость. Наверное, серьезная травма мозга. Вот такие дела.
К Майе подошел петух. Вид у него был требовательный, как будто важные дела не позволяли ему ждать. Майя взглянула на его блестящее оперение, маленькие глазки и огромные когти.
– Его зовут Морган. Интересуется, есть ли у вас еда. Он обычно ест прямо с руки.
– Морган? – переспросила Майя с улыбкой.
– Да, в честь этого Моргана из Уллареда, смотрите такую передачу по телевизору? Куриц зовут Борис, Ула-Конни, ну и всякие другие имена. А утки – это животные Мари, они переехали сюда, когда мы начали встречаться. Отличные животные. Настоящие шведские утки.
Тексас вынул кусок хлеба из кармана и протянул руку. Петух подпрыгнул и схватил хлеб.
– Класс, – похвалила Майя. – Было бы неплохо сфотографировать вас вместе. Можно?
– Вы так считаете? Ну, давайте попробуем. Только скажите, что мне делать.
Майя попросила его присесть на табуретку у входа в земляной подпол. Совместными усилиями им удалось уговорить Моргана постоять спокойно рядом с хозяином. Теперь, когда Тексас сидел, они получились примерно одного роста.
– Очаровательная парочка, – сказала Майя, фотографируя.
– Вы правда так думаете? Мой терапевт говорит, что это благодаря петуху у меня наметился прогресс.
– Впервые слышу, чтобы с терапевтом обсуждали петуха.
– Как его не обсуждать? Морган помог мне выбраться из тьмы. У нас с ним прекрасные отношения, – Тексас погладил петуха.
– Из тьмы? – переспросила Майя.
– Да, а как еще сказать? Вообще, нелегко быть человеком. Вы не находите?
– Это, конечно, так… Но вы же что-то более конкретное имеете в виду?
Тексас покачал головой и окинул взглядом лес вокруг.
– Иногда у меня такое ощущение, как будто главная цель – не напиваться. А в другие дни мне кажется, что главное – это как раз напиться. Заметьте, речь все время идет о выпивке, тогда какая вообще разница?
Майя кивнула.
– Кажется, я понимаю, о чем вы. А от того, что вам разбил голову стокилограммовый бугай, легче не становится.
– Точно, тут вы правы. С другой стороны, всю жизнь ведь получаешь удары по голове.
Они продолжали болтать, пока Майя делала снимки, и постепенно Тексас перешел к последним событиям на болоте.
– Я стараюсь не думать о том, что там происходит. У меня просто нет сил. Сюда и полиция приезжала, и газетчики… Вчера я натравил Моргана на одну журналистку, которая пряталась тут в кустах. Петух налетел на нее с распростертыми крыльями, вот так. – Тексас поднял руки и сделал несколько широких шагов вперед.
– Правда?
– Ну да.
– Вот это зрелище, – Майя засмеялась и решила, что настала пора приблизиться к интересующей ее теме: – Кстати, вы не ходили на болото? Ничего там не копали?
– Нет, боже упаси. А почему вы спрашиваете?
– Там нашли яму. А теперь она исчезла.
– Пропавшая яма?
– Можно и так сказать.
– А вы откуда об этом узнали?
– Я… подрабатываю фотографом в полиции, – неохотно призналась Майя, готовая к негативной реакции, но Тексас только поднял брови и кивнул.
– Вот оно что.
Спустя час, после пары чашек кофе, сопровождаемых извинениями за то, что в доме нет ни виски, ни пива, Майя собралась уезжать.
– Классная музыка, кстати, – сказала она. – Я, можно сказать, выросла под песни Криса Кристофферсона. Мой папа его очень любил.
