В следующую секунду она уловила краем глаза какое-то движение. Нечто, что мгновенно исчезло за домом. «Что это было? Промелькнувшая тень?» Натали побежала за ней. Обвела взглядом сад и окружавшую участок живую изгородь… ничего.
«Но я могу поклясться, что…»
– Что с тобой? – забеспокоился Юханнес. – Что ты делаешь?
– Ничего. Поехали.
Они ехали рядом, подпрыгивая на гравиевом покрытии. Хутора, которые они проезжали, всплывали в памяти Натали, как затонувшие острова: Здесь жил один злобный фермер, мы с Юлией следили ним, тогда тут стоял дом-развалюха, а теперь – настоящая буржуазная мечта с панорамными окнами и большой верандой. А вон там пробегала маленькая кошка с гигантской крысой в зубах, я сидела на заднем сиденье черного «Вольво», папа за рулем с сигаретой в руках, которую он курил, выдыхая дым через приоткрытое окно. «Смотри, Натти, какой жирный крыс!»
Натти. Давно она не вспоминала свое уменьшительное имя. И уж совсем никогда не возвращалась мысленно к своим биологическим родителям.
«Спокойной ночи, Натти». Дверь спальни закрывается. Сучки на деревянном потолке в ее комнате. Продолговатые рисунки, которые можно рассматривать, когда никак не уснуть. Извивающиеся женские фигуры. Целое небо открытых ртов и глаз.
– Здесь бы не помешал горный велосипед, – сказал Юханнес и неуверенно посмотрел на Натали. Она крепче сжала руль, кивнула и отвернулась.
Они свернули на совсем узкую дорожку и поехали медленнее.
– Думаю, скоро начнется тропинка, – предположил Юханнес.
– Вон она, – ответила Натали, не задумываясь.
Юханнес поднял брови.
– Ты уже здесь бывала?
– Мне показалось, там виднеется тропинка.
Они оставили велосипеды у обочины и начали пробираться в лес. Солнце яркими полосками ложилось на мягкий мох, на земле лежали поваленные деревья разной степени разложения. Юханнес остановился и огляделся. Посмотрел вверх, на свет, проникающий сквозь кроны деревьев.
– Это как в храме Святого Семейства, – воскликнул он. – Ты там была? В Барселоне?
– Только снаружи видела, – ответила Натали, опустив взгляд в землю.
Пройдя по заросшей тропинке, они, наконец, вышли к озерцу, защищенному от ветра высокой зеленой стеной деревьев. Натали села на заросший мягким мхом камень, Юханнес расположился рядом.
– Боже мой, как красиво! – проговорил он, закрывая глаза и ложась на спину. Долгое время они молчали. Сначала Натали смущала эта тишина, но вскоре ей удалось расслабиться. Сколько раз она тут сидела. Часто они с Юлией купались в этом озере, когда гуляли одни. Не только они, но и другие дети с окрестных хуторов. Натали вспомнила, как они могли часами нырять и играть, как вода обнимала их со всех сторон, обмывала их худенькие тела тяжелыми блестящими потоками.
Высоко над ними парила хищная птица. Натали украдкой рассматривала Юханнеса. Глубоко посаженные глаза. Довольно длинный, прямой нос. Едва заметная улыбка на губах. Жесткая щетина, а выше – гладкая кожа. Как пересеченный ландшафт.
Краем глаза Натали уловила какое-то движение и обернулась. Буквально в нескольких метрах от них стояла косуля. Как будто так и надо, даже ухом не повела. Натали не слышала, как она подошла. Животное стояло настолько близко, что можно было разглядеть свое отражение в его больших черных глазах. Они долго смотрели друг на друга, внутри у Натали что-то дрогнуло. Словно сняли завесу. Сместилась перспектива, все сдвинулось и одновременно стало простым и понятным.
То, что она считала действительностью, каким-то непостижимым образом отворилось, и Натали попала в промежуток безвременного пространства, о котором раньше не знала. Конструкция рассыпалась, и она вдруг обнаружила, что составляет единое целое с этим мгновением и со всем вокруг. Что она и есть это мгновение.
В следующую секунду в голове жесткой вспышкой пронеслась мысль: «Что со мной происходит?»
По небу плыло облако.
– Capreolus capreolus, – произнесла Натали слабым надтреснутым голосом. Тишина была нарушена. Косуля вздрогнула и убежала.
– Что? – переспросил Юханнес, резко садясь и удивленно глядя вслед убегающему зверю.
Натали моргнула и сглотнула слюну.
– Косуля, – произнесла она чуть слышно. – На латыни.
6
Юханнес стал часто заглядывать в домик после пробежки. Обычно они садились на кухне и разговаривали, а потом он уезжал домой. Объятья при прощании становились все более долгими, но ей всегда удавалось вовремя увернуться, прежде чем поцелуй станет неизбежным.
Натали вынуждена была признаться себе, что с нетерпением ждет этих встреч. И рискует привязаться к человеку, который раз в день пробегает мимо ее дома и, вероятно, продолжит это делать независимо от того, как будут развиваться их отношения. Все это легко могло стать серьезным осложнением ее жизни в Моссмаркене, угрозой ее независимости и относительному умиротворению.
К тому же ей надо сосредоточиться на том, для чего она сюда приехала.
Юханнес казался гораздо более беззаботным.
– На самом деле у меня полно долгов по учебе, – сказал он как-то. – Так что если тебе надо поработать спокойно – только скажи, я не обижусь. Обещаю не мешать. Просто повесь табличку на дверь. – И опять эта улыбка, от которой у нее дух захватывало и которая невольно всплывала в памяти, даже когда она и не собиралась думать о нем.
Надо сосредоточиться.
В один прекрасный вечер он спросил, не хочет ли она съездить с ним в его студенческую квартиру. Две комнаты и кухня, в старые добрые времена здесь легко поместилась бы целая семья, а сегодня места едва хватало одному будущему художнику.
На стенах висело множество абстрактных рисунков углем, нагромождение грубых контрастных линий и лабиринтов, которые заставили ее почувствовать себя потерянной и взволнованной.
Пока они осматривали квартиру, Юханнес пытался на ходу навести порядок. Одной рукой он засовывал в ящик кипу бумаги, другой отодвигал мольберт, а ногой сгребал книги в кучу у стены.
– Если бы я знал заранее, что приглашу тебя, – оправдывался он, протирая тряпкой журнальный столик, – тут бы все, конечно, выглядело по-другому. – Он убрал газеты с маленького диванчика из семидесятых годов.
– По крайней мере чисто, – произнес он. – Может быть, у меня беспорядок, но убирать я умею. На самом-то деле.
Она пожала плечами и засмеялась:
– Рада за тебя.
– А я за тебя, – прошептал он и подошел совсем близко.
– Что ты имеешь в виду?
Юханнес посмотрел на нее неуверенным, испытующим взглядом.
– Не знаю.
